Исмаил Иманов. Я вернусь, или Сон, в котором мне снилась Шуша
Несколько недель назад моя дочка, которой скоро исполнится шесть лет, спросила меня про карабахский конфликт.
Ей что-то объясняли на подготовительных занятиях перед школой, но она не все поняла, ей было интересно, почему так произошло. В сентябре ей в школу, наверное, там тоже учителя будут говорить на эту тему. Мне же хотелось ей рассказать по-другому, немножко по-детски, она же еще совсем маленькая.
Представь, сказал я, что однажды к тебе домой приходят соседи по лестничной площадке. Они приходят и заявляют, что твоя комната, твоя детская комната, на самом деле совсем не твоя, а принадлежит им.
Ты возмутишься, как же так, она же твоя и всегда была твоей, и кроватка, и платяной шкаф с одежкой, и письменный стол с рисунками и книжками, и все игрушки, из-за которых уже места нет и ногой ступить некуда, - все это твое. А они скажут, нет, это наше, и все игрушки - тоже.
Ты скажешь, что у каждой твоей игрушки свое имя, своя история, своя легенда. У мишек, у тигрят, у зайчиков, у всех твоих кукол в огромном количестве, у твоей любимой Киси, маленькой розовой кошечки, которую ты так любишь.
Эта Кися, маленькая плюшевая кошечка размером с ладонь, единственная такая. Я купил ее несколько лет назад для дочери и знаю, что вряд ли найду такую же.
Если вдруг она потеряется, это будет трагедия и катастрофа, потому что это любимая игрушка моей дочки. У Киси есть своя кроватка, есть свое одеяльце.
Я даже говорю, чтобы дочка не брала ее на прогулку, мало ли, вдруг забудет в парке на скамейке. Что же делать тогда?
Шуша тоже единственная в своем роде.
Вы удивились, правда? Вы сейчас заглянете в правый уголок экрана, сверите текущую дату. Обычный июльский день. Обычная нейтральная дата. Какая связь с Шушой? Город оккупировали ведь в мае? В мае. С чего сейчас вспоминать?
Я устал от разговоров про Шушу, приуроченных к той майской дате. Я устал от дежурных текстов и повторяющихся каждый год фраз. 12 лет без Шуши. 15 лет без Шуши. Я устал от годовщин и круглых дат. 20 лет без Шуши. До хрена, много лет без Шуши. Постыдно много лет без Шуши. И в мрамор.
Почему я вспомнил о Шуше? Почему я пишу эти строки? Я просто очень хочу домой.
Я - не шушинец. Я не родился в Шуше. Я никогда там не был. Но у меня есть четкое ощущение, что это мой дом. Мой потерянный дом.
Даже люблю станцию метро «Лейтонстоун», маленькую станцию где-то между 3-й и 4-й зоной, украшенную мозаиками по мотивам фильмов Альфреда Хичкока. Еще люблю я Сан-Франциско, я там никогда не был, но эти холмы и широкие улицы я узнаю сразу. В Шуше я тоже не был.
Я люблю этот город, в котором никогда не был. Я хочу вернуться в него. Не побывать, а именно вернуться.
Пару месяцев назад мне снилась Шуша. Во сне я видел ее издалека, я смотрел на город, я даже уточнил у кого-то, она ли это, и там, за кадром, кто-то ответил мне, что да, это Шуша. Я проснулся и не мог поверить. И в этот момент меня переполняла абсолютная, чистая, ничем не запятнанная любовь.
Любовь к этому городу. И это было четкое осознание того, что это она, Шуша, она там, там вдалеке, поруганная и обесчещенная, но все равно она моя, она принадлежит мне, и я ее никому не отдам.
Это была любовь вперемешку со стыдом. Потому что мне стыдно. Мне стыдно все эти годы. Это была любовь, смешанная с тоской, физически ощущаемой скорбью, которая скребет внутри меня. В этот момент во мне будто поселилась дюжина слепых котят.
Они тыкались мордочками, жалобно пищали, прыгали, цеплялись коготками за мое сердце. Зацепившись за него, они раскачивались на нем, рвали его в клочья, оставляя мне только драные лохмотья. Лохмотья вместо сердца.
Вы удивитесь, спросите, что это с ним? Чего это вдруг его пробило? Я просто очень хочу домой.
Мы хотим домой. Может быть, это звучит немного инфантильно. Возможно, здесь должна быть воодушевляющая, местами воинственная речь. Я не знаю.
Я лишь знаю, что очень хочу вернуться.
И я вернусь. Мы вернемся.
Исмаил Иманов
