Солист балета Гюльагаси Мирзоев удостоен звания «Народный артист Азербайджана» - Очерк
Наверняка, никогда бы не задала риторический вопрос о том, может ли классический балет стать делом жизни, если б не провокации коллег по СМИ, то и дело старающихся дискредитировать этот вид культуры и его служителей в расчете на мнимую, одиозную популярность у читателей.
Тем более не задаю его сейчас, когда поздравляем ведущего солиста Азербайджанского государственного театра оперы и балета Гюльагаси Мирзоева с тем, что за выдающиеся заслуги Распоряжением Президента Азербайджанской Республики Ильхама Алиева он удостоен почетного звания «Народный артист Азербайджана». И когда знаю, что читатели с благодарностью воспринимают статьи и заметки, предметно рассказывающие, каким трудом эти заслуги достигаются и какой нравственной ценностью обладают…
- Гюльагаси, стоит ли задавать вам вопрос о том, как выбрали классический балет…
- Стоит, раз он периодически возникает. С детства, стараясь кокетливо удивить кого-то, я подчеркивал, что в балет меня «отдал папа». Думал, что для азербайджанской семьи это выглядело оригинально. Видите ли, приняв к сведению совет случайного попутчика в метро, папа привел меня в знаменитую хореографическую студию при Доме офицеров.
- Это ответ на вопрос «как попал». Иное дело – почему остался. Мало ли кто, в какую студию записывается...
- Наверное, судьбе было угодно... В первый же день так понравилось заниматься, что назавтра, не дожидаясь, пока поведут взрослые, пошел сам, благо студия находилась на улице Самеда Вургуна, как раз напротив детского сада, в который меня водили.
- Поди, переполоха наделали среди воспитателей?
- Еще какой! Но они поняли, что попал в свою стихию. Ходил с удовольствием, потом в Хореографическое училище порекомендовали. Его и закончил.
- Ни разу не пожалели?
- Что вы! Вот и сына Агамира привел туда.
- Он сам захотел?
- Во всяком случае, не возражал против нашей идеи. Уже в третий класс перешел. Шумный, энергичный, не слишком усидчивый, но честолюбивый – кичится высокими оценками…
-Это все, что мы расскажем из биографии…
- Ну, разве то, что и супруга балерина – ведет главные партии в балетах, преподает в училище.
- Известно, что амплуа Риммы Искендеровой - романтическая актриса, одухотворенные героини которой с первых ее шагов на сцене стали украшением спектаклей…
- Спасибо. Это справедливая оценка. Говорят, и в дуэте мы достигаем гармонии, эмоциональной осмысленности, искренности. Поверьте, такое требует самоотдачи, постоянного поиска и подчас долгих споров. Думаю, сказанного о семье для «интервью» достаточно. Остальное – не предмет праздных обсуждений.
- Достали представители СМИ?
- Честно говоря… С одной стороны, многим мог бы поделиться – пусть напишут, как в театре кипит активная творческая жизнь, как подбираешься к каждой роли, как что-то пробуешь, находишь, чтобы как можно лучше преподнести публике…
- Раскрыть своего рода формулу успеха.
- Вот именно. То, что, на мой взгляд, должно быть интересно зрителям. Что помогло бы им понимать спектакли, наполненные великой музыкой, драматической интригой, сценической атмосферой.
- А вместо этого…
- А вместо этого такие вот вопросы: не надоело ли вам танцевать, что будете делать, уйдя на пенсию, для чего вам почетное звание, а стране - «национальный» балет, в котором выступают недостаточно худосочные женщины, а мужчины выходят в трико…
Я не прочь поделиться профессиональными секретами, поговорить о любимой работе. Ну, чтобы помочь читателям хоть в какой-то степени разбираться в балете, вызвать у них желание чаще приходить в театр. А до обидного примитивное пустопорожнее любопытство просто оскорбительно.
- Мы поговорим о другом?
- Конечно! Прежде всего, о педагоге Сергее Владимировиче Богданове, в классе которого в последние два года учебы в Бакинском хореографическом училище я оказался один, когда другие отсеялись по каким-то объективным причинам.
- Фактически получили персонального репетитора уже в стенах школы.
- Да. Весь урок учитель занимался только со мной – знаете же, какое трудоемкое дело постижение сложнейшей хореографической азбуки и многочасовой, целенаправленный тренаж! У нас было много времени на это.
- Однако на ведущие партии в театре выпускник БХУ, кажется, тогда не рассчитывал…
- Да уж… Я вам рассказывал, что задержался в росте, а вести балеты доверяют ребятам рослым, видным…
- Но волею судьбы вы почему-то очень быстро выросли!
- Как видите…
- И началась жизнь солиста. Ведущего солиста, успешно готовившего одну за другой много серьезных партий, проявившего себя настолько, что стал заслуженным, а теперь уже - и народным артистом. Искушенным и – что очень важно – мыслящим.
- Спасибо! Я люблю свою профессию и свою работу.
- Зная, что у разбирающейся в искусстве публики не может возникнуть вопрос о месте мужчины в классическом балете, все-таки прошу сегодня коснуться этой темы, а?
- Пожалуйста! Балет корнями уходит в народный танец, и изначально фольклорный материал стал его основой. Потому он отличается тем, что на фоне женской застенчивости и трепетности мужской танец - некая демонстрация удали, отваги, открытости, задора и соревновательного духа – стал проявлением национального характера.
- Исчерпывающий и убедительный ответ. Спасибо.
- Давно ушли в лету времена, когда мужчинам в балетных спектаклях отводилась роль галантных кавалеров, поддерживающих балерин в адажио.
- И ваши заслуги как раз в демонстрации насыщенных героикой поистине мужских характеров…
- Не скрою: мне импонируют и сложнейшие классические роли принцев в «Лебедином озере» и «Щелкунчике» на гениальную музыку П.Чайковского, Альберта в балетном шедевре «Жизель». Да, они элегантны и утончены. Одеты в колет и те самые трико, но и при утонченной классике это - люди сильного характера, а потому определяют нравственную направленность, которая всегда есть у балетного спектакля… Героев, пусть и облагороженных классическими канонами, в моем репертуаре значительное большинство.
- Как удается воплощать такую драматургию языком балетной пластики, без слов?
- Пластика тренированного тела становится средством, а главным помощником – музыка. Но прежде чем найдешь адекватное сюжету внутреннее состояние, подолгу живешь в состоянии, близком к стрессу. Каждый герой – индивидуальность, каждого я должен воссоздать в себе, а потом уже на публике. Причем так, чтобы она мне поверила…
- А гарантом становятся эрудиция, поиск умение искренне и виртуозно «проживать» драматические ситуации на сцене.
- Надеюсь…
Сегодня, поздравляя Гюльагаси Мирзоева с высокой наградой и перечисляя вехи его творческой биографии, я не случайно обхожу стороной тонкости чисто хореографического плана. Зримо вижу, что он - плоть от плоти балета, который олицетворяет сегодняшний день этого искусства - глубоко содержательного и нравственного, опирающегося на сплав органично объединившихся творений гениальных литераторов, композиторов и талантливейших хореографов мира.
Вот они - герой воплотившего народную легенду первого азербайджанского балета «Девичья башня», терзаемый вероломством шаха восторженный сельский парнишка Полад. Вот трагический персонаж из одноактного балета «Ромео и Джульетта» на музыку П.Чайковского, Юноша в миниатюре на музыку «Классической симфонии» С.Прокофьева и в экспансивном «Болеро» по М.Равелю. Солист в романтической «Шопениане», олицетворяющий благородные образы гениальной музыки. Роли, исполняя которые, вновь и вновь испытывают муки творчества и сам артист, и балетный театр.
Искусство балета для Гюльагаси Мирзоева - полный гражданского самосознания труд во имя того, чтобы на сцену приходили исполненный собственного достоинства удачливый победитель Тореадор из «Кармен-сюиты» Бизе-Щедрина. Чтобы зрители встречали на сцене талантливого, благородного и искреннего исполнителя партий в трех балетах на музыку Кара Караева: оказавшегося на перепутье в мире социальных потрясений Бахрама - героя поэмы «Семь красавиц» Низами. Воплощенное воображением Сервантеса мировоззрение рыцаря печального образа Дон-Кихота, эмоционально проживающего на балетной сцене его боль в унисон с «Симфоническими гравюрами» азербайджанского музыканта. А еще - символ мятущейся любви Меджнуна, воспетого азербайджанским поэтом Физули в интерпретации симфонической поэмы Кара Караева «Лейли и Меджнун». Это мощный пласт и большой опыт для работы над сложными и вовсе не развлекательными танцевальными – нет, не партиями, а образами.
О каждом своем герое Гюльагаси должен знать все еще до того, как начнет изучать порядок движений и элементы танца. Оттого, конечно, и обретает значимость каждая с его участием постановка, а он с волнением ждет все новых ролей, чтобы испытывать необъяснимое волнение, раздумывая о том, каким должен быть его многострадальный герой из балета «Арлезианка» (по П.Мериме и Ж.Бизе) или Раб в «Шехерезаде», воплощающей сказочный сюжет одноименной симфонической поэмы А.Римского-Корсакова. И чтобы, получив трагическую партию испепеляемого страстями юного беспризорника в балете «Барышня и Хулиган» по сценарию В.Маяковского на музыку Д.Шостаковича, называть себя счастливчиком.
Имена-то какие! Вот вам и балет, господа, и «круг общения» академического танцовщика. Вот плата за счастье творческого успеха, за престижный статус солиста Азербайджанского государственного театра оперы и балета и право носить звание народного артиста Азербайджана.
Поздравляем!
Галина МИКЕЛАДЗЕ
