185 лет «Сказке о золотом петушке» или кто такая «Шамаханская царица»
Сабухи Ахмедов,
доктор истории по философии, доцент
В этом году исполняется 185 лет со дня первой публикации одной из наиболее известных сказок выдающегося русского поэта Александра Сергеевича Пушкина «Сказки о золотом петушке».
Сюжет сказки простой: некий царь Дадон в молодости нападавший на соседей, в старости сам стал подвергаться их набегам. Один звездочет предложил ему золотого петушка, сидящего на спице. Если в стране будет спокойно, петушок будет сидеть смирно, а в случае опасности возвестит о ней криком. Взамен царь пообещал звездочету выполнить любую его просьбу. Так и происходит, и благодаря предупреждениям Дадону удается предотвращать все нападения.
Однако после двух лет верной службы петушок внезапно кричит, повернувшись на восток. Сначала Дадон посылает старшего сына, а потом младшего с войском. Восемь дней не получив от сыновей вестей, сам Дадон идёт с войском и видит шатёр, а рядом убитых воинов и своих сыновей, пронзивших друг друга мечами. Из шатра вышла шамаханская царица, при виде которой царь забыл смерть сыновей.
Околдованный и восхищённый, он везёт её к себе. Но его встретил звездочет и, напомнив об обещании, потребовал шамаханскую царицу. Царь отказал, предлагая заплатить чем-то другим. Его собеседник продолжал настаивать на своём, и царь, разгневавшись, убил его, ударив жезлом по лбу. Золотой петушок вспорхнул со спицы, на которой он сидел, и клюнув Дадона в голову, убил его, а шамаханская царица пропала, как будто её и не было.
В сказке интересным моментом является упоминание шамаханской царицы, т.е. царицы из древнего азербайджанского города Шемаха.
Теме Востока в творчестве Пушкина, а также выяснению восточных корней его произведений, в том числе «Сказки о золотом петушке» посвящены десятки работ. Однако странно, что исследователи, словно бы неудовлетворенные тем, что Пушкин связал героиню сказки с городом на Кавказе, стараются связать корни сказки с далеким Востоком, с арабской Гранадой и даже с Египтом, а некоторые даже с Западом (Европой).
В последнее время появились статьи, авторы которых пытаются убедить читателей, что Пушкин просто ошибся: он собирался написать «шамхал» (шамхал Тарковский – правитель небольшого феодального владения на Северном Кавказе), но написал схожее по звучание «Шамаха».
Однако обзор собранных на сегодняшний день сведений позволяет установить, кого и какой город реально имел ввиду поэт.
Так, известная русская поэтесса Анна Ахматова в статье 1933 года «Последняя сказка Пушкина» указала, что основой для сюжета «Сказки о золотом петушке» явилась новелла Вашингтона Ирвинга «Легенда об арабском астрологе» из его сборника «Альгамбра». Сборник был опубликован в 1832 году и в личной библиотеке А.Пушкина он сохранился.
В новелле Ирвинга астролог прибывает к гранадскому эмиру и говорит: «Знай, повелитель, что, находясь в Египте, я лицезрел великое чудо, сотворенное некогда языческою жрицею. Над городом Борса, на горе, откуда открывается вид на долину великого Нила, стоит баран и на нем петушок — оба из литой меди, — и они вращаются на особой оси. Всякий раз как стране угрожает нашествие, баран поворачивается в сторону неприятеля, а петушок кукарекает, благодаря чему жители города заранее знают об опасности и о том, откуда она приближается, так что могут своевременно принять необходимые меры».
Исследователь К. А. Бойко в статье «Об арабском источнике мотива о золотом петушке в сказке Пушкина» (1979 г.), поставив целью изучение «петуха, который извещает о приходе врага», сумел установить, что «в фольклоре некоторых народов Европы, Востока и Африки встречается образ птицы, которая предвещает что-либо или предупреждает о чем-либо».
Он установил, что ряд арабских авторов среди чудес мира описывают птицу из металла (золота, меди, бронзы или сплавов), которая всегда находится на возвышении (золотой шар на куполе гробницы царя, городские ворота, колонна или столб из золота или меди и т. п.) и охраняет город от врагов, а царские гробницы от тех, кто пытается овладеть спрятанными в них сокровищами. Хлопанием крыльев и пронзительным криком птица возвещает об опасности.
К.Бойко сумел установить, что европейцы познакомились с легендой благодаря анонимному сочинению «Мухтасар аль-аджаиб ва-ль-гараиб» («Сокращение диковинок и чудес»), впервые переведенному французским востоковедом Ватье. В рукописи «Мухтасар аль-аджаиб…» имеется рассказ, посвященный «жрице огня», царице и волшебнице по имени Борса: «… жрица по имени Борса, которая вершила правосудие народу, восседая на огненном троне. Когда какой-либо человек приходил просить у нее справедливости и, если его дело было правым и он говорил истину, огонь отступал от него. Если же, напротив, это был лжец и обманщик, то, когда он приближался к огню, он тотчас же сгорал. Именно эта царица приказала соорудить барана из твердого красного камня на пьедестале из того же материала.
Затем она велела поместить на пьедестале железный стержень и просверлить камень, на котором находилась фигура барана, таким образом, чтобы стержень оказался бы сверху, и она велела поместить на кончике этого стержня челнок из бронзы, передняя часть которого была сделана как голова петуха, а задняя часть — как хвост той же самой птицы. Этот мельничный жернов из камня вращался вместе с бараном движениями ровными и точными… Когда какой-либо враг шел атаковать Египет, этот баран вращался как жернов и останавливался на той стороне, откуда враг шел, и в то же самое время этот петух пел».
Были ли другие попытки объяснить сюжет «Сказки о золотом петушке»?
Да, и причем неоднократные. В 1987 году М. П. Алексеев написал статью «Пушкин и повесть Ф. М. Клингера «История о золотом петухе», в 1990-е годы темы коснулся В.Э.Вацуро (««Сказка о золотом петушке (опыт анализа сюжетной семантики», 1995), позднее В. А. Кошелев («Царь Дадон и принц датский», 2004) и М. Пащенко, («Сказка о золотом петушке»: сказка-ложь и сказка-правда», 2009) вновь касаются символизма произведения.
Однако ни один из вышеуказанных авторов не объясняет, почему Пушкин царицу своей сказки сделал «Шамаханской»? Почему он вещего, золотого петушка связывает ни с Египтом, ни с Гранадой, ни с другими городами Востока?
В 2015 году исследователь С.В.Горюнков в статье «О чём кукарекал золотой петушок? (к 180-летнему юбилею пушкинской сказки)» постарался обосновать сюжет сказки в лучших традициях конспирологии, спрашивая читателя: «Как объяснить «недетский» характер сказки, заставляющий уже не одно поколение пушкинистов подозревать наличие в ней какого-то скрытого содержания?». В результате автор связал Пушкина с масонством, Дадона объявил литературным изображением Наполеона, события сказки связал с Великой Французской революцией, а петушка объявил ««галльским петухом», одним из аллегорических обозначений Франции».
Но он же задаёт вопрос: «а кто такая «шамаханская царица»? И сам же даёт ответ: «отсылка к Шемахе у Пушкина ― это не более чем ситуативный поэтический ход, рассчитанный на возникновение определённых массовых ассоциаций с Востоком в его географическом и историко-культурном смыслах. Ведь в России начала XIX века Шемаха была «на слуху» и как фольклорный штамп («шамаханский шёлк»), и как злободневная политическая тема (в 1805 г. Шемаханское ханство, занимавшее часть территории нынешнего Азербайджана, добровольно покорилось России, а с 1820 г. окончательно вошло в состав Российской империи).»
Иными словами, по мнению Горюнкова, упоминание Шемахи – это поэтическая метафора, а для русского читателя Восток – это Шемаха. Как ни лестно, но с таким утверждением согласиться очень трудно, ибо русский читатель связывал понятие «Восток» с загадочным Китаем, таинственной и мистической Индией, арабскими сказками «1001 и одной ночи», фараоновым и постфараоновым Египтом, мусульманской Альгамброй.
Попытка Горюнкова показать, что выражение «Шамаханский шёлк» это «фольклорный штамп» также не выдерживает критики, так как это вид конкретного и весьма дорогого товара – продукта труда ширванских ремесленников (Шемаха – центр исторической области Ширван), причем в большим объемах поставлявшегося на Русь.
Вероятно, понимая слабую обоснованность своей версии, Горюнков пытается убедить, что «дело здесь не в прилагательном «шамаханский», а в тех строках сказки, где сходятся два «шамаханских следа»: шамаханского старца (в черновике Пушкина звездочет был указан как «шамаханский» – А.С.) и шамаханской царицы ― «двух символических персонификаторов одного и того же явления в его начальной и конечной (для пушкинского времени) исторических фазах».
И далее, он пытается связать «шамаханского» старца с Хасан ас-Сабахом – создателем ближневосточного ордена исмаилитов с центром в крепости Аламут, а царицу вновь связать с масонами, так как «масонская ложа «Великий Восток Франции», первой из всех масонских организаций допустила в свои ряды женщин: в 1774 г. герцогиня Бурбонская была избрана первой Великой Мастерицей Франции».
Понимая, что такое объяснение звучит более чем странно, Горюнков пишет: «тот факт, что скрытое содержание «Сказки о золотом петушке» отсылает к теме Великой французской революции и последовавшего за ней наполеоновского правления, удивлять не должен».
Тем не менее, этот факт удивляет, а потому предлагаем рассмотреть «шамаханскую царицу» и звездочета («шамаханского старца», астронома и мудреца) сквозь призму реальных исторических фактов.
Анализ, проведённый А.Ахматовой убеждает, что на сюжет сказки Пушкина натолкнула новелла Ирвинга; анализ, проведенный К.Бойко доказывает, что в основе новеллы Ирвинга стоит фрагмент из рукописи «Мухтасар аль-аджаиб ва-ль-гараиб». Основными фактами, указанными в рукописи, являются «жрица огня», царица и волшебница по имени Борса, которая восседала на огненном троне; каменный баран, поворачивающийся в направлении врага; металлический петух-флюгер, издающий звук.
В новелле Ирвинга царица Борса стала «сказочным городом Борса на Ниле». Ирвинг сохранил в описании своего талисмана и барана и петушка на одной оси (баран поворачивается в сторону, откуда исходит опасность, а петушок кукарекает), Пушкин же обе функции «поручил» петушку. Но при этом Пушкин царицу связал с Шемахой. Почему?
На Кавказе Пушкин оказался весной 1829 года, когда ещё шла война с Османской империей. Поэт прибыл в ставку фельдмаршала И.Паскевича и в рядах русской армии увидел азербайджанцев – четыре конно-мусульманских полках героически участвовали в боях. В галерее пушкинских образов отразились офицеры – азербайджанцы полковник Аббасгулу ага Бакиханов, полковник Фараджулла бек Угурлубеков, поручик Фархад бек Мелик-Асланов и др.
Интересно, что стихотворение, посвященное им Фархад беку (Шеер 1. «Фаргат беку») он пронумеровал на азербайджанском языке – «шеер» (аз. «şeir», букв. «стихотворение»). По настоянию Паскевича, не желавшего брать на себя ответственность за жизнь Пушкина, поэт оставил действующую армию, жил некоторое время в Тифлисе, знакомясь с жизнью и традициями народов Кавказа.
Следует отметить, что А.Пушкин на этот период числился сотрудником Архива Министерства Иностранных Дел Российской империи, и вероятно, был в курсе переговоров и договров России с Каджарским государством, ханствами Азербайджана. Считая, что истоки коренных вопросов современности следует искать в истории, он серъезно занимался изучением архивных документов. Как показывают исследования, он также активно пополнял свою личную библиотеку отечественными и иностранными изданиями, связанными с историей. А.Тургенев отмечал, что, «Никто так хорошо не судил русскую новейшую историю: он созревал для неё и знал и отыскал в известность, многое, что другие не заметили».
В 1831 году Пушкин поступил на службу в качестве «историографа», а уже 7 января 1833 года Пушкин был избран членом Российской академии наук. По воспоминаниям французского издателя и дипломата Лёве-Веймара, Пушкин был увлечен своими архивными изысканиями.
В июне 1834 года титулярный советник А.Пушкин подал в отставку, но с просьбой сохранить право работы в архивах. Его прошение было принято, однако с отказом пользоваться архивами. Таким образом, Пушкин лишался возможности продолжать исследовательскую работу. В результате Пушкин отозвал прошение об отставке, а осенью 1834 года приехав в имение Болдино прожил там месяц, написав «Сказку о золотом петушке», которая увидела свет в следующем году.
Таким образом, краткий обзор жизнедеятельности поэта в 1829-1834 годах показывает, что, во-первых, как благодаря службе, так и благодаря собственной любознательности он имел доступ к архивным материалам, следовательно, имел представление о географии, истории, фольклоре региона (т.е., вероятность случайного написания Шамаха или вероятность путаницы «Шамаха – шамхал» исключается; во-вторых, он, как «поэт – певец империи, прославлявший завоевание Кавказа», никогда не стал бы относиться к Востоку по принципу «Шемаха, Гранада, Египет, какая разница, всё одно Восток»; в-третьих, он имел представление об азербайджанцах, был знаком с ними, даже знал какие-то слова из азербайджанского языка.
Что же мог узнать о Шемахе Пушкин?
Шемаха один из древнейших городов Кавказа, был центром области Ширван, известного как регион с вечными природными огнями, а также как один из центров огнепоклонничества и зороастризма. Как известно, одним из символов зороастризма являлся красный петух, упоминание о котором широко встречается в доисламском фольклоре и искусстве стран, где исповедовали зороастризм, в том числе и в Азербайджане.
Следует отметить, что каменный баран, упоминание которого дается в легенде о «жрице огня», мог встречаться Пушкину в его путешествии по Кавказу. Так, надгробия в виде изображения барана широко распространены в регионах Южного Кавказа, где проживали азербайджанские тюрки (т.е., не только на территории современного Азербайджана, но и в сопредельных областях Грузии).
Остается добавить, что Шемаха была столицей государства Ширваншахов, позднее столицей Ширванского ханства, т.е. государств, имевших давние и разносторонние связи с русскими государствами средневековья и нового времени, и упоминание города Шемахи не было чем-то особо экзотическим.
В конечной (опубликованной в 1835 году) форме сказки чародей, принесший царю Дадону петушка, указан как астроном и мудрец, в черновике же указан как «шамахинский астроном». И это, на наш взгляд, также не случайно. В XII веке в Шемахе был крупнейший научно-образовательный центр, в составе которой имелась астрономическая обсерватория.
Научные труды астрономов XII века Фелеки Ширвани и Фаридаддина Ширвани были известны на всем Востоке, сохранились в виде рукописей до наших дней. Как указывают исследователи, Пушкин интересовался астрономией: в частности, в его библиотеке находились книги известных астрономов эпохи. Следовательно, информация, что в Шемахе в средние века была обсерватория, наверняка могла заинтересовать его.
Известно также, что Пушкин брал из библиотеки своего современника А.С.Норова книгу голландского путешественника Яна Стрейса, в которой подробно рассказывается о Шемахе, так сам путешественник некоторое время прожил в этом городе. Современник Пушкина, работавший с ним вместе над изданием журнала «Полярная звезда» и находившийся с поэтом в оживленной переписке писатель и критик Александр Бестужев, публиковавшийся под псевдонимом «Марлинский», описывал Шамаху в повести «Мулла-Нур». Марлинский, сосланный на Кавказ в 1829 году, известный как «Пушкин прозы» был очень популярен, а его кавказские рассказы неоднократно переиздавались большими тиражами.
На наш взгляд, совокупность этих знаний о Шемахе привела Пушкина к мысли назвать «жрицу огня, царицу и волшебницу» «шамаханской царицей» (кстати, в черновике «шамаханская царица «черноброва, круглолица»), а старца, принесшего петушка, «сделать» астрономом.
Интересную версию о «шамаханской царице» предложил в 1979 году исследователь Д.И.Белкин в статье «К истолкованию образа Шамаханской царицы». По мнению Белкина, ввести в сказку образ «шамаханской царицы» Пушкину подсказала поэма-сказка русского поэт и драматурга Павла Катенина «Княжна Милуша», опубликованная в начале 1834 года.
За эту работу Катенин подвергался критике, так как она во многом схожа с поэмой Пушкина «Руслан и Людьмила». Тем не менее, Белкин указывает, что «10 марта 1834 г. Катенин писал Пушкину: «Посылаю тебе, любезнейший Александр Сергеевич, только что вышедшую из печати сказку мою» и, по его мнению, поэма Катенина оказала влияние на Пушкина.
Так, в сказке Катенина есть образ некой Зюльфиры: киевский князь Всеслав, лишившийся во время пира невесты, отправляется на её поиски и по пути встречает Зюльфиру, которая ведет борьбу с дядей-узурпатором по имени Моргуд «за владение землей, той славной Шамаханской». Зюльфира так характеризует себя князю:
«Я Шамахи законная царица,
Моим добром корыстится Моргуд
С младенчества сражения мне милы,
И равному не сдамся я врагу.»
По мнению Белкина, Пушкин взял образ «шамаханской царицы» именно с образа катенинской Зюльфиры. Исследователь, не приводя никаких доказательств, указывает, что Пушкин знакомился с литературой о Кавказе, но «… создавая образ Шамаханской царицы, оставил в стороне сведения мемуаристов».
По его мнению, «А. А. Ахматова увязала имя восточной красавицы с селением Шамаха, славившимся далеко за пределами Азербайджана производством шелка исходя из звуковой ассоциации». С этими выводами исследователя трудно согласиться, так как, во-первых, не Анна Ахматова, а сам Пушкин назвал свою героиню «шамаханской царицей», и, во-вторых, вероятность случайного использования топонима «шамаханская» поэтом, как это было показано выше, исключается.
Таким образом, на наш взгляд, под «шамаханской царицей» в поэме-сказке «Сказка о золотом петушке» выдающийся русский поэт Александр Сергеевич Пушкин имел ввиду царицу из древнего азербайджанского города Шамаха (Шемаха).
