Непростая дилемма Барака Обамы: израильско-палестинское урегулирование и иранская ядерная программа - АНАЛИТИКА

Президент США Барак Обама в своем интервью журналу Time признал, что его усилия по умиротворению Ближнего Востока пока не принесли плодов.

 

Произошло это, по его словам, потому, что он недооценил масштаб политических препятствий, стоящих на пути к урегулированию палестино-израильского конфликта.

 

Другими словами, Обаме не удалось принудить израильского премьера Биньямина Нетаньяху к прекращению строительства поселений на оккупированных территориях, что привело к охлаждению отношений как с Израилем, так и с руководством Палестинской Администрации. Сегодня палестинцы выставляют в качестве условия переговоров полное прекращение строительства. Израиль эти требования отвергает, но выражает готовность снизить темпы работ за пределами Восточного Иерусалима, где строительство будет продолжено в прежнем объеме.

 

Обама отметил, что стороны конфликта подвергаются не только взаимному внешнему, но и внутреннему политическому давлению: Махмуд Аббас вынужден считаться с «Хамасом», свободу движений Нетаньяху сковывают крайне правые члены его кабинета. Несмотря на все перечисленные сложности, Обама заявил, что намерен и впредь работать над разрешением ближневосточного конфликта.

 

Воспользовавшийся огромным разочарованием, порожденным Бушем в арабском мире, Обама стал жертвой чрезмерных ожиданий, связанных с его приходом. Однако разочарование и даже враждебность, высказываемые в его отношении, во многом не оправданны, полагает эксперт International Crisis Group Роберт Мэлли.

 

Обама символизирует возвращение к более прагматической ближневосточной политике, избавленной от примитивного прочтения ситуации через призму войны против терроризма. Однако на практике усилия американской дипломатии на палестино-израильском фронте не были вознаграждены, а достигнутые результаты полностью противоположны поставленным целям. В результате палестинцы утрачивают доверие к новой администрации, арабы сомневаются, а израильтяне видят в Бараке Обаме неофита, который не вызывает у них уважения.

 

Есть три причины сложившейся ситуации.

 

Во-первых, изначально был допущен тактический просчет и поставлены недостижимые цели; затем последовало резкое и необъяснимое отречение от этих целей, сопровождавшееся постоянным давлением на палестинского президента Махмуда Аббаса. «Америка, казалось, была озабочена одной мыслью - возобновить переговоры, тогда как их провал обошелся бы гораздо дороже их отсрочки. В то же время администрация почти ничего не сделала, чтобы переубедить израильское общественное мнение. Такие тактические ошибки свидетельствуют о глубоком и вызывающем тревогу непонимании израильских и палестинских политических рычагов», - пишет французская газета Le Monde.

 

Второй просчет - отсутствие стратегического подхода. Вашингтон сосредоточился на иранском вопросе, а в палестино-израильском ограничивался провозглашением туманных принципов. «Обама, похоже, сам точно не знает, чего он хочет добиться и ценой каких политических рисков», - подчеркивает автор статьи.

 

Третий и наиболее серьезный просчет заключается в том, что США не учли новый региональный расклад сил: с 2000 года ориентиры и ключевые игроки радикально изменились, традиционные американские посредники в регионе - Египет, Иордания, Саудовская Аравия - выдохлись, а другие игроки - Иран, Сирия и Турция - усилили свое присутствие на палестинской арене.

 

Понятно, что теперь уже невозможно построить заслуживающую доверия стратегию, опираясь исключительно на Западный берег Иордана, «Фатх», Палестинскую автономию и ее лидеров. Да и излюбленный инструмент американской дипломатии - двусторонние переговоры об окончательном статусе между Израилем и ООП - утратил актуальность и доверие.

 

Пора изменить метод и даже цель. Обама остается заложником прошлого. Он убеждает себя, что может сделать хорошо то, что его предшественник сделал плохо, не отдавая себе отчета в том, что не только методы, но и сами основания ошибочны. Отсюда - ощущение бездействия дипломатии, в котором нет ничего удивительного, ведь избавляться от политического и идеологического наследия непросто. Сейчас для американской администрации наступает момент истины: новому президенту предстоит доказать, что он способен приспособить догмы к сегодняшним реалиям.

 

Особым вопросом стоит иранская ядерная программа. Президент Израиля Шимон Перес подчеркнул, что эта программа представляет опасность для всего мира, а не только для его страны. Особенно, озабочены арабские государства, поскольку таким образом Тегеран хочет доминировать на Ближнем и Среднем Востоке. При этом Перес не исключает возможности переговоров с иранскими политиками о компромиссах. Но не с религиозными фанатиками. Выход из сложившегося положения израильский президент видит в экономических санкциях.

 

Завершившаяся на днях в Лондоне конференция по проблемам Афганистана была использована в полной мере администрацией США для «сверки часов» с основными партнерами в связи с предполагаемыми мерами по разрешению иранской проблемы. Напомним, что диалог с иранцами в отношении их «ядерного досье» в настоящее время «заморожен». Случилось это после отказа Тегерана принять условия «большой шестерки» (страны - постоянные члены Совета Безопасности ООН плюс Германия) по обогащению своего урана за рубежом. Такая неуступчивость иранских властей собственно поставила конец на всех надеждах оптимистов по развязыванию этого узла и поставила на повестку вопрос о введении экономических санкций против Ирана. Последняя надежда на возобновление некого диалога умерла после отказа иранцев принять участие в Лондонской конференции.

 

Другие варианты действий, прежде всего силовые, в настоящее время не рассматриваются в силу их нереальности. Американская администрация, к слову сказать, в глубине души и не рассчитывающая на некие подвижки со стороны Ирана на последние инициативы политических «тяжеловесов», может вздохнуть с облегчением. Она формально выполнила все свои обязательства по «умиротворению» Тегерана, и теперь ее стратегия на этом направлении не страдает от излишних колебаний, присущих размышлениям витязя из русских сказок на перекрестке дорог. Тегеран просто не оставляет мировому сообществу особого выбора.

 

Теперь начинается самое сложное. А именно, как убедить партнеров по Совету Безопасности ООН проголосовать за введение экономических санкций. В качестве доказательства того, что это действительно сложно, можно привести нынешнее обострение двухсторонних отношений США с Китаем, поводом для которого послужило обнародованное решение американского правительства продать Тайваню оружия на 6,4 млрд долл. Какая связь? Очень простая. Это решение было обнародовано Вашингтоном ровно через день после того, как провалом закончились переговоры во время Лондонской конференции о возможности наложений экономических санкций на Иран госсекретаря США Клинтон с ее китайским коллегой. Иран занимает третье место в списке нефтеэкспортеров в КНР, и Пекину абсолютно понятно, чем чревато его экономике принятие санкций против Тегерана. Важно, что в Госдепе США прекрасно себе отдавали отчет о неготовности Пекина занять в этом вопросе четкую позицию, и в Лондон госсекретарь Клинтон ехала уже с готовой схемой действий.

 

Необходимо понимать, что КНР никогда не пойдет на какие-то самостоятельные действия в Совете Безопасности ООН по Ирану, которые могут угрожать всему комплексу экономических взаимоотношений Китая с Западом. Пекин будет выступать с публичными заявлениями о «продолжении диалога и невозможности какого-либо давления», но делать что-то конкретное он не будет.

 

Вся его линия в этом направлении будет направлена на дистанцирование от активной деятельности и затягивание вынесения вопроса в отношении «иранского ядерного досье» в Совет Безопасности ООН на голосование. Когда же час «х» наступит, КНР налагать вето на решение об экономических санкциях против Ирана в одиночку не будет. Сейчас очень многое будет зависеть от позиции России и Японии. Пекин, несомненно, надеется на «несговорчивость» Москвы и негативную реакцию Токио по вопросу санкций. Иран занимает первое место среди экспортеров нефти в Японию, и в Токио, конечно, идет сейчас «борьба мотивов». Но Япония никак на этот процесс в Совбезе ООН повлиять не может.

 

Ариэль Коэн, ведущий эксперт Фонда «Heritage», обращает внимание на то, что Москве крайне выгодно сотрудничество с Тегераном и именно этим можно многое объяснить: «На нынешней стадии переговоров перед Россией стоит сложная задача. Во-первых, Иран является одним из крупнейших импортеров российского ВПК. Более того, спекуляция отказом наложить санкции на Иран, позволяют России добиваться своих собственных политических целей, например, уступок со стороны США. Во-вторых, по мнению московских источников, соотношение сил в регионе пока складывается в пользу Ирана, что делает его привлекательным союзником в глазах Кремля.  Ну и, в-третьих, Кремль может склонить на сторону Европы, США и Израиля то, что с точки зрения российских интересов Запад выглядит меньшим злом, чем Иран».

Коэн считает, что мир стал свидетелем хитроумной комбинации иранской дипломатии, призванной выиграть время: «Я думаю, что иранское руководство задумало очередной маневр. Подозревая, что международное сообщество обнаружит второй ядерный завод и наложит жесточайшие санкции до того, как Иран успеет обзавестись бомбой, руководство Ирана решило, что лучше заблаговременно покаяться. Более того, я рискну предположить, что это не последний секретный ядерный объект в Иране. И пока США и европейцы будут требовать посылки инспекторов МАГАТЭ на эту станцию, Иран в это время, будет спокойно вести разработку ядерного оружия на других секретных объектах. Как только они его получат, санкции уже не помогут».

 

Когда Москва голосовала за введение санкций, иранская пресса жесточайшим образом критиковала Россию за предательство Ирана. В свою очередь, российские официальные лица и комментаторы пытались убедить Тегеран, что Москва де-факто помогла Ирану, сделав невозможным принятие намного более жестких санкций, на которых настаивали США и Великобритания.  Нечто очень похожее может произойти и на этот раз. Неопределенность Тегерана относительно того, будет или не будет Москва на деле сотрудничать с Вашингтоном относительно ужесточения санкций, заставила Иран дать возможность России переработать «большую часть» (но не весь!) урана. Россия может использовать данный предлог, чтобы доказать, что новые санкции водить не следует по причине более активного сотрудничества с Тегераном. С одной стороны, Москва не желает появления ядерного Ирана, но с другой, она опасается введения санкций, которые могут повредить российским экономическим интересам. Чего хочет Россия, так это сотрудничать с Вашингтоном ровно в той степени, чтобы продемонстрировать свою ответственность (и, возможно, получить какие-то бенефиты взамен) и, в тоже время, сохранить свои отношения с Ираном.

Что касается Израиля, то Москва прекрасно знает (вероятно, в отличии от некоторых членов Администрации Обамы) - маловероятно, что Израиль согласится отказаться от своего ядерного щита. Позиция Израиля, в свою очередь, дает Москве возможность доказывать, что Иран не добьется особого прогресса в деле ядерного разоружения до тех пор, пока Израиль не сделает этого. Для Москвы – это очень удобный предлог, чтобы серьезно не сотрудничать с Соединенными Штатами при оказании давления на Иран». Катц резюмирует: «Несмотря на оптимистичные сообщения прессы, скорее всего в результате последних инициатив Администрации Обамы российско-американские отношения не станут лучше, а иранский ядерный кризис не будет разрешен».

Наступает время торга, и у России в нем хорошие позиции.

 

Подводя итоги, подчеркнем, что введение режима санкций против Ирана для Вашингтона вопрос решенный. Американцы активизировали свою неофициальную работу среди иранской оппозиции, события после выборов в Иране убедили их в необходимости этого и реальности самого наличия такой оппозиции. Сейчас они «нащупывают» контакты среди иранских военных и бизнесменов и режим санкций, по оценке Госдепа и ЦРУ США, должен повысить роль оппозиции и придать ее деятельности дополнительный импульс. В этой связи американское разведсообщество резко увеличило свою активность в Турции, куда после разгрома демонстраций устремился основной поток иранских политических эмигрантов.

 

Однако всем совершенно понятно, что вооруженный ядерным оружием Иран изменит правила. Иран наверняка будет использовать свой ядерный арсенал, чтобы запугивать Израиль, сдерживать США и другие ядерные. Ядерный Иран, вероятно, окажет негативное влияние на американское присутствие в Персидском заливе и на союзников США на Ближнем Востоке, вызвав региональную гонку ядерных вооружений, в которую могут вступить Саудовская Аравия, Турция, Сирия и Египет. Ядерный Иран также станет угрозой существованию Израиля, что, предположительно, является неприемлемым для США и Европы. Если Вашингтон позволит ситуации испортиться настолько, что единственными практичными вариантами действий останутся бомбежка Ирана или уступка Тегерану, США дадут другим странам понять, что ядерное оружие – это верное средство, способное заставить США и Израиль пойти на уступки.

 

Арье Гут