Чингиз из семьи Алмасзаде - Очерк - ФОТО
Три года назад ушел из жизни талантливый композитор Чингиз Алмасзаде, и боль этой утраты не стихает в сердцах тех, кто знал его.
Кто гордится дружбой с ним или испытывает наслаждение от общения с его музыкой. Есть же у композиторов такое преимущество и право стать известной, узнаваемой личностью даже для тех, кто, не зная автора в лицо, оказался под обаянием написанных им сочинений…
Так уж в жизни получается, что кое-кто у нас кичится родственными связями со знаменитостями, пользуется ими, а кто-то, наоборот, с гордостью дистанцируется от принадлежности к именитому клану, уверенно уповая на собственные силы. Чингизу Алмасзаде некуда было спрятаться - редкая и уважаемая в стране фамилия делала его известным человеком по рождению. Но это, как оказалось, отражаясь на отношении окружающих, развивало в нем неодолимую потребность состояться самому. И он состоялся – как личность, как самобытный музыкант со своим почерком и именем, пройдя интересный путь в творчестве, обнаруживший в нем талант и генетически заложенное трудолюбие, стремление к независимости, сформировавшее неординарный характер…
Гамер Алмасзаде – первая азербайджанская балерина, основатель национального балета, обладательница самых престижных званий и наград не только в нашей республике, но и в бывшем СССР. Она запомнилась как яркая звезда отечественной культуры, посвятившая жизнь развитию этого элитарного искусства и за полвека воспитавшая несколько поколений мастеров хореографического искусства.
Своих детей у Гамер ханум не было, и когда у ее брата Энвера, известного театрального художника, родился сын Чингиз, ее как будто подменили. Долгожданный, единственный, мальчик рос как бы на две семьи - в окружении ласки, любви и – что греха таить – баловства. Тетушка чуть ли не отнимала ребенка у матери и сама заботилась о нем по полной программе. Изнеженная женщина, за которой долгие годы как за малым дитем ходила собственная нянечка, она даже стала сама готовить малышу какие-то особо изысканные блюда – лишь бы доставить ему удовольствие.
Особенно знаменитая тетушка любила делать Чинке подарки – да такие, чтобы удивить его несказанно. Могла, к примеру, выпросить у завмага продать ей огромный выставочный трактор или самосвал, специально изготовленный для витрины; отовсюду везла модную одежду, а однажды купила перстень – к счастью, он носить его отказался – «я не пижон какой-нибудь».
Чингиз и в самом деле не был пижоном, хотя учился в элитарной музыкальной школе-десятилетке для одаренных детей, впоследствии получившей имя Бюльбюля, где иные модники не прочь были показать себя и в самом деле выглядели пижонами.
Возможно, привыкший к тому, что встречают не по одежке, что в семье все - тетя, папа мама – балерина, а затем и художественный руководитель Бакинского хореографического училища Элла Петровна Алмазова - были заняты творчеством, требовавшим редчайшей самоотдачи, преданности и жертвенности, он рано определился с целью жизни и приоритетами в ней.
В числе которых - прежде всего - скромность, уважительное отношение к окружающим, свойственные одаренным людям, начисто лишенным чувства зависти – зачем оно, если самому все под силу… Что касается музыки…
В какой-то момент, еще школьником Чингиз попробовал заявить родителям, что хочет уйти в другую профессию – наверное, потому, что с детства в учебе все давалось легко и просто, а хотелось экстрима. Но кто мог при всем уважении к личности ребенка позволить ему оставить дело, сулившее судьбоносное будущее – рядом-то были такие маститые профессионалы, рано распознавшие в мальчике талант!
Знаменитые композиторы Кара Караев, Джовдет Гаджиев, Фикрет Амиров, Джангир Джангиров, на правах самых близких друзей его семьи бывавшие в доме его тетушки, у которой он жил месяцами, на корню, как говорится, заражавшие своим возвышенным восприятием окружающего мира, - могли ли оставить его настолько равнодушным, чтобы отказаться от счастья по их примеру глубже и глубже проникать в творческий мир?
Тогда опекавший одаренного ученика директор музыкальной школы, незаурядный композитор Назим Аливердибеков буквально одной фразой как бы отрезвил фантазера, однажды как-то по-особенному уверенно сказав: «Из Чингиза получится композитор». Ну и потом, когда поступил в консерваторию, заведовавший там кафедрой композиции Хайям Мирзазаде высказал юноше свое отношение к тому, что он было стал называть своим «твердым решением»…
Кто мог допустить, чтобы мальчик, за несколько дней выучивавший большой и сложный фортепианный концерт и интересно исполнявший его на публике, ученик, смело показывавший профессионалам собственные – весьма достойные – сочинения, неуважительно отнесся к Богом данному таланту? И звездная фамилия, возможно тут играла свою роль – видимо, Чингизу надо было пройти через это самому себе поставленное испытание, и он выдержал его в непростой для молодого человека борьбе с самим собой. И было это куда выше, ценнее, чем посыпавшаяся вскоре слава успешного автора песен, участвовавших в конкурсах, звучавших на фестивальных подмостках, отмеченных почетными дипломами, престижными местами, призами и наградами, настигавших молодого композитора каждый год.
Помню беседу с Чингизом Алмасзаде осенью 1994 года. Зная его как автора написанного в качестве дипломной работы интересного «Концерта для фортепиано с оркестром», камерных и вокальных циклов, струнного квартета, оратории, я не без иронии спросила:
- Увлекают современные ритмы, или песни – это дань моде, возможность заявить о себе?
- И то, и другое, - парировал мне собеседник. - А уловив мой явный скептицизм, твердо заметил: «Не думайте, что эстрадные песни легко писать! Кстати, Кара Караев, у которого я имел честь учиться в консерватории, не осуждал увлечение эстрадной музыкой, просто советовал не начинать с нее.
В тему прозвучал и мой последующий вопрос:
- Вы были послушным учеником и студентом?
- С детства я привык к уважению. На первый взгляд избалованные вниманием общества и достаточно высоким статусом люди, мои родители – трудолюбивые, очень занятые профессионалы – с какой-то особой бережливостью относились друг к другу… Наверное, без этого невозможно было перенести те нечеловеческие нагрузки, которых требовали от них профессия, дело, ставшее главным в жизни. И если педагоги, случалось, использовали другой стиль общения, - я конфликтовал… Просто потому, что не принимал неуважительного отношения к личности.
- Своей?
- Не обязательно. Возраст тут значения не имеет…
- Говорят, вы рано начали зарабатывать – это тоже проявление стремления к независимости?
- К материальной независимости - да! И дело не в том, что безнравственно взрослому юноше «сидеть на шее родителей», кстати, никогда не имевших того достатка, который избавил бы их от забот о хлебе насущном. Я и сейчас работаю в нескольких местах – научным сотрудником Института искусства и архитектуры НАН Азербайджана, руковожу музыкальными программами в Еврейском общинном культурном центре, пишу песни, делаю аранжировки, записываю фонограммы для своих коллективов, лауреатов республиканских конкурсов - камерного хора «Аллилуйя» и детского хора «Ницаним».
- И в Русском драматическом театре имени Самеда Вургуна…
- Да, с некоторых пор я там заведующий музыкальной частью …
Когда директор, мой консерваторский товарищ Марат Ибрагимов пригласил на эту должность, я колебался не долго – сразу почувствовал возможность осуществить множество новых музыкальных идей…
- Это помасштабнее, чем песенки? И материально выгоднее?
- Опять шутите… Скажу честно: за короткое время в театре мне удалось сделать нечто такое, что принесло моральное, творческое удовлетворение, и это радует. А доход… Не все же измеряется деньгами… Хотя как знать…
Та беседа наша состоялась в тот день, когда в давно уже обветшавший родительский дом Чингиза и семьи Алмасзаде на улице Видади, 112 он должен был привезти из роддома сынишку Данияра. С женой Майрой и маленькой дочерью Эльсенем они жили тогда на два дома – здесь, опекая его овдовевшего отца Энвера, и в квартире на улице Хагани, где так нуждалась в их заботе любимая Томочка, прославленная Гамер ханум…
- Я поражаюсь выносливости Чингиза, - рассказывает сегодня ведущий преподаватель Бакинского хореографического училища Майра Алмасзаде, - на чьи хрупкие плечики выпали сложнейшие испытания, которые она, любящая, преданная жена с честью выдержала.
Она со слезами на глазах говорит:
- Если с таким большим трудом можно смириться с тем, что ушли из жизни старшие члены семьи Алмасзаде - 90-летние наши старожилы, люди, оставившие глубокий след в культуре Азербайджана, то сердце отказывается верить, что в расцвете творческих сил в свои 53 года ушел от нас талантливый человек, без которого мир буквально померк…
В свое время именно Чингиз согласился с предложением своей мамы - Эллы Петровны Алмазовой направить его будущую жену Майру, выпускницу Бакинского хореографического училища, на стажировку в Москву, где она получила Диплом Российской академии танца, чтобы как специалист с высшим образованием посвятить жизнь подготовке молодой смены балерин и танцовщиков в Азербайджане. И сочетая это благородный творческий труд с обязанностями хранительницы домашнего очага, стала другом и опорой семьи, принявшей ее.
Всегда неимоверно перегруженный, Чингиз, как на редкость трудолюбивый. благодарный и преданный человек, всегда оставался рядом с отцом и вместе супругой Маирой они сделали все, чтобы жизнь Энвера и Гамер ханум в годы тяжелой болезни была достойной и в дни тяжелой болезни. Все последние годы до конца дней Гамер ханум племянник был для нее самым близким и доверенным человеком, ее душеприказчиком и просто няней, особенно в кризисные 90-е, когда многим из нас было холодно и голодно.
Сегодня не могу отделаться от мысли, что подчас и суеверие имеет право на существование: ну как тут не поверишь в то, что Гамер ханум «забрала» своего любимого племянника, а на десятый день вслед за ним - его отца, своего брата-художника Энвера?
Спланировав церемонию открытия памятника ей в Аллее почетного захоронения, готовясь к которой, Чингиз обивал пороги в некоторых инстанциях, он добивался, чтобы к сроку был готов и установлен в Аллее почетного захоронения памятник, но – увы - того момента не дождался - скончался от тромба, закупорившего ведущий к сердцу сосуд…
…Исполнилось четыре года с того апрельского дня 2006-го, когда ушла из жизни замечательная азербайджанская балерина, первый профессиональный мастер классического танца в нашей стране Гамер Алмасзаде, с которой связана целая эпоха небывалого расцвета в Азербайджане такого тонкого, элитарного вида искусства, как балет.
В тот день, посетив ее могилу в Аллее почетного захоронения и возложив цветы к ее мраморному надгробию, которое установлено, но официально по сей день так и не открыто, мы вернулись в дом выдающейся артистки. Туда, где с ощущением невосполнимой утраты могли в который раз прочувствовать ауру тех 70 лет, которые она провела в этой уютной, скромно обставленной двухкомнатной квартирке. И еще раз в сердцах выразить сожаление о том, что открытие памятника первой балерине, кроме Чингиза, как оказалось, никому и не нужно – разве нет?
А еще Маира, дочь Чингиза Эльсенем и сын Данияр решились, наконец, перебрать оставшиеся реликвии - документы, награды и фотографии, чтобы передать в Музей истории Азербайджана и в Музей музыкальной культуры, где с ними смогут знакомиться наши молодые соотечественники.
Благоговейно прикасаемся к пожелтевшим страницам написанного Гамер ханум арабской вязью либретто балета «Шур»… Восхищаемся, что в заполненных ею анкетах всего 2-3 записи - всю жизнь она посвятила работе в Театре оперы и балета да Бакинском хореографическом училище – разве не доказательство преданности избранному делу…
Почетные грамоты, удостоверения члена общественных организаций, куда избирали Гамер Алмасзаде как человека, не остававшегося в стороне от общественно-политических событий… Дипломы о присвоении званий народной артистки Азербайджана, народной артистки СССР, лауреата Государственных премий, ордена самой высокой пробы…
Свидетельства ее эпохи вместе с многочисленными фотографиями, запечатлевшими эту обаятельную женщину, они красноречиво говорят о том, что Гамер ханум оставила неизгладимый след в национальном искусстве своими блистательными выступлениями на сцене Азербайджанского государственного театра оперы и балета, постановкой классических спектаклей и воспитанием достойных учеников.
Впрочем, и так хорошо известно: если по сей день наш балетный театр славится высоким уровнем сценической культуры и тяготеет к ее достойным образцам, то все это заслуга Гамер Алмасзаде, заложившей в Азербайджане систему серьезного хореографического образования.
А что же оставил в наследство талантливый композитор Чингиз из семьи Алмасзаде?
- Он работал в одной из тесных комнатушек родительского дома, часто далеко за полночь, - рассказывает супруга Майра Алмасзаде. – Все что-то писал, склонившись над столиком. За инструментом – редко и не надолго, чтобы послушать то, что в мыслях уже сложилось. Не досыпая, неделями мог ходить нахмуренный, сосредоточенный – явно искал тональность, настрой, мелодию... Если становился общительным, разговорчивым, мы понимали: нашел то, что нужно! Тогда уж к пианино подсядет – рояля у него никогда не было. В последние годы появился синтезатор, но легче от этого не стало – нагрузка была неимоверно большая: кроме других заказов, за несколько лет написал музыку к 27 спектаклям РДТ!
Но где она, эта музыка…
Да, музыку вообще не пощупаешь и в музей на хранение или обозрение не сдашь. Тем более сегодня, когда и нотные записи уходят в прошлое. Разве что можно взять в руки электронные носители - диски, скажем, или другие современные технические средства, озвучить их.
Слава Богу, старейший сотрудник РДТ, заслуженный работник культуры Азербайджана Владимир Неверов, чьи на редкость популярные пьесы великолепно иллюстрировал Чингиз Алмасзаде, заботливо сохранил список сочиненных композитором авторских партитур, по названиям которых можно судить о диапазоне его творческого мышления, профессионализме и изысканном вкусе. И тем более можно радоваться тому, что в театре сохранились записи музыки к спектаклям, большинство из которых сегодня остаются в репертуаре театра и пользуются популярностью.
Доводилось слышать высказывания о том, будто музыка к театральным постановкам составляет фон сценического действия, и как же обидно звучали эти слова! Ну ладно, можно представить, что там за названиями таких номеров в спектакле-сказке «Василиса прекрасная», как «Хороводная», «Кадриль», «Выход сыновей», но разве можно недооценить силу музыкального воздействия в таких сценах, как, скажем «Заговоры стрел», «Превращения», «Волшебство» и другие?
Прелесть музыки Чингиза Алмасзаде в ее органичной составляющей, всегда определяющий настрой, содержание, ауру спектакля, и это не случайно. Этот эрудированный, широко образованный и безусловно талантливый человек жил музыкой, сопровождавшей его неотступно, и, как говорится, имеющий уши да услышит. Он любил свое дело, он делал его мастерски и получал большое удовлетворение от того, что долгие годы и его участие в спектаклях делало любую театральную премьеру РДТ праздником.
Сколько психологической лирики в его партитуре спектакля «Филумена Мартурано»« Как разнообразны 70 эпизодов, на которых строится «Хитроумная влюбленная» по Лопе де Вега, или стилизованные номера для «Мнимого больного» по Мольеру». А сказки - «Подснежники для королевы», «Волшебное платье для Белоснежки», «Мой друг Карлсон» и многие другие, пронизанные буйством фантазии, изысками, характеризующими персонажей и обстановку, в которой происходит действие.
Помнится, в поисках постановочного решения для комедии М.Ф.Ахундова «Визирь Ленкоранскохо ханства» главный режиссер театра народный артист Азербайджана А.Шаровский воспользовался советом Чингиза Алмасзаде, предложившего сделать современный мюзикл. И произведение этого сложнейшего сценического жанра удалось более всего потому, что творческий коллектив получил замечательный материал для него.
Накануне премьеры еще в 1999 году я беседовала со всеми участниками спектакля, и вот что сказал мне тогда композитор:
- По характеру да и по количеству музыки, которую я написал к этому спектаклю, это музыкальная комедия. В ней много сольных и ансамблевых вокальных номеров и танцев. Это абсолютно национальные мелодии. Главная задача, которую я перед собой поставил, не допустить, чтобы музыка носила сопроводительный характер и служила фоном для разворачивающегося действия. Для этого сижу на всех репетициях, прислушиваюсь к советам и замечаниям режиссера, проникаюсь собственным восприятием того, что делают актеры. Мне важно, чтобы музыка была не только проникновенной, красивой, но непременно создавала настроение, диктовала атмосферу и выражала дух спектакля.
- Наверное, не самое ординарное доказательство того, что музыка Чингиза к этому спектаклю удалась, как говорится, на славу, состоит в том, что и сегодня веселый, добротный, яркий спектакль «Визирь Ленкоранского ханства», не раз с большим успехом показанный на фестивалях за пределами Азербайджана, и сегодня собирает аншлаги, - спрашиваю Шаровского.
- Конечно, на то он и мюзикл…- ответил Александр Яковлевич… Чингиз вообще оставил глубокий след в судьбе многих наших постановок, нашего театра… Не забуду, как растрогал он всех участников, когда рождался спектакль «Петля» по пьесе Рустама Ибрагимбекова. Написав «Романс офицера белой гвардии» на собственные стихи, он на редкость проникновенно выразил настроение героя, во многом определил нерв необычного повествования о сложном времени и судьбе человека, оказавшегося на перепутье.
- Это дорого стоит…
- Безусловно!
Повторим, что с участием композитора Чингиза Алмасзаде только в Русском драматическом театре имени Самеда Вургуна поставлены спектакли «Недосягаемая» С.Моэма, «Идеальная пара» В. Попова, «Кин – 4» и «Королевские игры» Г.Горина, «Чествование» Б.Слейда, «Красавец-мужчина» А.Островского, «Мой любимый сумасшедший» и «Мой муж- чокнутый» Эльчина, другие, в числе которых - яркие талантливые сказки, многие из которых по много лет пользуются большим успехом у зрителей.
А сколько еще его творений радуют слух где-то в записях сохранившихся у его друзей и коллег…
Галина Микеладзе
