Новая рубрика «Столичные заметки»: Рассказ «Кепка»
Уважаемые посетители 1news.az!
С сегодняшнего дня на нашем портале стартует рубрика «Столичные заметки», в которой мы будем размещать присланные вами литературные произведения.
Приглашаем к участию всех русскоязычных писателей. Мы с удовольствием разместим на сайте небольшие рассказы, миниатюры и зарисовки, охватывающие городскую тематику.
Выслав свое произведение в «Столичные заметки», вы заявите о себе, найдете своих читателей, а главное, станете участником конкурса на лучший рассказ!
Об итогах данного конкурса мы объявим в конце 2010 года, а призом станет миниатюрный нетбук.
Присылайте свои работы на email: [email protected] с пометкой «Столичные заметки».
Предлагаем вашему вниманию первый рассказ, который прислал нам автор Yolchik.
КЕПКА
Иззят-даи никогда не снимал кепку. Ни в летний бакинский зной, когда плавится асфальт и горячий ветер гоняет по улицам пыль и пустые сигаретные коробки; ни в дождливую и слякотную зиму, когда все тот же бакинский ветер забивает дождевые капли за воротники плащей и пальто. Кепка была из серого с черным драпа, дешевая, потертая, но чистенькая. она являлась неотъемлемой частью Иззят-даи, такой же как нос или руки. Сослуживцы шутили, что он не снимает кепку даже в ванной.
А работал Иззят-даи в рядовом научно-исследовательском институте, на рядовой символической зарплате, которую, если поделить на количество рабочих дней в месяц, теоретически не хватило бы ему даже на дорогу. Стол его стоял у самого окна, в большой обшарпанной лаборатории «Каких-то там исследований». В комнате, кроме него, сидели еще две девушки от 28 до 50-ти лет и молодой человек, чей-то сынок, временно кантующийся в аспирантуре.
Кепка служила неистощимой темой для шуток. Ее предлагали обшить норкой или кровельным железом, сдать в музей или на аукцион в « Сотсби». Иззят-даи над шутками никогда не смеялся, а просто хмурился и отворачивался. Снимал он кепку только в одном единственном случае - когда его вызывал «шеф». «Шефом» он благоговейно называл директора института, академика и лауреата. Так и не сумев подняться выше младшего научного сотрудника, Иззят–даи питал снобическую почтительность к научным регалиям.
В тот дождливый мартовский день его вызвал шеф. Спрятав кепку в ящик стола, Иззят-даи мимоходом заглянул в треснувшее пыльное зеркало на стене, пригладил жидкие волосы, подергал ручку ящика стола и, взяв папку с ежемесячно-никомуненужными отчетами, вышел из комнаты. Как только захлопнулась дверь, молодой человек показал на нее глазами девушке помоложе. Девушка встала у двери, приоткрыв ее и выглядывая в коридор, а молодой человек достал из кармана связку ключей, подошел к столу Иззят-даи, и стал открывать выдвижной ящик. На третьем ключе ему повезло, и он перебросил кепку сидевшей напротив второй сотруднице. Она же, доставая иголку с черной ниткой, свободной рукой поймала кепку.
- Не идет?- спросил молодой человек.
- Нет,- ответила девушка у двери.
- На один палец или на два?- спросила женщина с иголкой.
- На два,- ответил молодой человек.
Иззят-даи шел по длинному коридору. Эхо в полупустом здании гулко отзывалось в такт его шагам, где-то тихо гудел радиоприемник. Поверх посеревшего от старости паркета лежал потертый линолеум, на местах стыков прибитый длинными железными полосами.
Со стен с изумительно-учрежденческим цветом слезала краска. Иногда у стены стоял несгораемый шкаф или трехногий стул.
Но вот за поворотом послышалось пыхтение, и Иззят-даи уткнулся носом в толстого, но жизнерадостного Эльдара Мамедовича.
-А-а, Иззят-даи! К директору?
-Да, с отчетом…
-Ну-ну, не скромничай, докторскую небось пишешь,- Эльдар Мамедович похлопал Иззят-даи по плечу.- Вон, аж похудел весь, одна голова осталась! Или наоборот: тело такое же, а голова увеличилась. Мозги растут!
-Да, да…- вяло улыбаясь, Иззят-даи пытался пройти мимо.
Эльдар Мамедович наконец-то отодвинулся, давая пройти. Иззят-даи проскользнул в щелку между огромным животом и синей стеной.
-За собой следить надо, а то еще заболеешь!- донеслось вслед, но он не обернулся.
«Балаболка!- думал Иззят-даи,- Еще накаркает!» - он потрогал себя за нос и зашагал быстрее.
-Иззят-даи, Иззят-даи! - за ним почти бежал худенький парень в роговых очках и с кучей бумаг.
-Салам, Заурик,- Иззят-даи наконец остановился.
-Вы знаете, те анализы, которые вы для меня сделали…Что это с вами? Заболели?
-Нет,- раздраженно ответил Иззят-даи. - А что?
-Да ничего. Просто бледный вы какой-то. И голова как будто опухла. У вас что, голова болит?
- Ничего у меня не болит!- занервничал Иззят-даи,- и голова не болит!
- Ну я потом подойду…-Заурик исчез в одной из комнат, оставив негодующего старика в пустом коридоре.
«Что они все прицепились - голова, голова…Я прекрасно себя чувствую!»- уговаривая себя, он прошел остаток пути до кабинета директора, и потянул на себя обитую кожей дверь. В такой же как коридор синестенной приемной, но с более приличной мебелью, бойко стучала на пишущей машинке секретарша «шефа» Солмаз. Из-за большой электрической пишущей машинки была видна только прическа, а под столом - ноги в туфельках на высоком каблуке.
- Здравствуй, дочка,- сказал Иззят-даи, войдя и прикрывая за собой дверь.
- Здравствуйте. Дверь закрывайте,- Солмаз говорила, не отрывая взгляда от бумаг и продолжая печатать,- если вы к шефу, то он занят. По телефону говорит.
- Ничего, я подожду,- Иззят-даи сел на стул у окна.
- Как дома? Как жена? Как дети? Как здоровье?- затараторила она, не поднимая глаз. -Слышали, говорят, в городе эпидемия. Как менингит, только по-другому. Сначала голова болит, а потом опухает. Дяде мужа моей подруги уже операцию сделали. Череп вскрывали. Представляете? Череп!
У Иззят-даи закружилась голова. Он закрыл глаза. Ныл затылок, и казалось, что голова большая-большая.
-…Распилили такой специальной пилой голову, выше лба, и мозги достали. А потом…
Застучало в висках и перед глазами поплыли круги. Привиделись люди в халатах и даже послышался противный визг пилы.
-…Самый компетентный, и сказал, что не выживет. Ой, что с вами? Вам плохо?
- Ничего, ничего…
- Воды дать? Я скажу Назиму Назимовичу, что вы заболели,- она потянулась к телефону.
- Нет, нет, я зайду, - Иззят-даи с трудом встал, чувствуя себя больным и почти мертвым. Он шагнул к двери, потянул на себя ручку и вошел.
- Салам алейкум, Иззят-даи,- Назим Назимович вышел из-за стола и, улыбаясь, протянул ему руку.
- Здравствуйте,- поздоровался Иззят-даи и покачнулся.
- Что? Нехорошо тебе? - Взволновался директор,- это возраст. Садись, садись,- он усадил старика на стул,- сейчас все болеют. Эпидемии кругом. Или перепил вчера?
-Да нет, что вы! Не пью я.
-Да? А то весь опух как-то. Лицо, голова…
Иззят-даи вскочил:
- Можно я пойду?
- Иди, иди. Выздоровеешь - приходи.
Как в тумане, Иззят-даи шел по коридору. Уже мерещились похороны, плачущая жена и родственники с грустными лицами у завешенного зеркала в прихожей.
-Стойте,- его поймала за рукав Лидия Степановна - самый непреклонный бухгалтер из самых непреклонных бухгалтеров, - вы, говорят, эпидемией заболели? Если больничный, то чтобы даты точно - с какого по какое и печать треугольную…
Иззят-даи вырвался и почти побежал в свою лабораторию. «Глупости. Хорошо я себя чувствую. Ну и что ж, что голова болит!» Он на ходу потрогал себя руками за голову. На темени были две шишки. «Опухла! Господи, господи, ну за что? За что?».
Он ворвался в свою комнату. Молодой человек читал книжку в суперобложке, протянув ноги к калориферу, девушка задумчиво решала кроссворд, а третья сотрудница увлеченно печатала на машинке. Иззят-даи подошел к столу, сел, положил папку на ее обычное место, поправил перекладной календарь, поставил карандаш в стаканчик.
Обычное положение вещей почти успокоило его. Он открыл ящик стола, достал кепку, и…Она не надевалась!
«Опухла! Опухла!»- Ииззят-даи взялся за кепку двумя руками и с силой надел ее на голову. Голова заболела сильнее. Иззят-даи охнул, вскочил, опрокинув стул, схватил в охапку серенький плащ и выбежал из комнаты. Молодой человек захохотал, девушка хихикнула и подбежала к двери смотреть, что будет в коридоре. Спустя мгновение ее отодвинул огромный живот, который голосом Эльдара Мамедовича спросил:
- Шеф интересуется: как все прошло?
На следующий день на работу Иззят-даи не пришел. Позвонили к нему домой, и взволнованная жена сказала, что он еще вчера лег в больницу на обследование. И только через месяц, теплым апрельским утром, открылась дверь в лабораторию и вошел Иззят-даи. Он похудел, но был чисто выбрит и совершенно без кепки. Ни на кого не глядя, он прошел к своему столу, снял плащ, повесил его, сел, разложил бумаги и углубился в чтение.
Молодой человек встал, виновато посмотрел на него, ссутулился, и, засунув руки в карманы, вышел из комнаты. Девушка положила на край стола чашку с чаем и московскую карамельку:
-Иззят-даи - свежий чай!
Иззят-даи не ответил. Она вздохнула и тоже вышла. Третья сотрудница взяла кипу бумажек со стола и, глядя прямо себе под ноги, быстро вышла вслед.
Оставшись один в комнате, Иззят-даи отодвинул документы и стал смотреть в окно, положив голову на руки. Провел рукой по волосам, как будто что-то вспомнив, грустно усмехнулся и потянулся открывать ящик стола. Открыв его, он увидел аккуратный сверток, перевязанный красной лентой. Иззят-даи потянул за ленточку, разорвал обертку.
Перед ним лежала новенькая кепка из мягкой черной лайковой кожи, матово блестящая в лучах апрельского солнца и тихо хрустящая в руках. Иззят-даи посмотрел на кепку, повертел ее в руках, потом положил перед собой на стол и задумался. Постепенно глаза его потеплели. Распахнулась форточка и весенний ветер смел со стола все бумаги. Иззят-даи улыбнулся, и привычным движением надел кепку.
Yolchik
