ПРАВИЛА ЖИЗНИ ОБЫЧНЫХ ЛЮДЕЙ. Роксана Алиева: «Как только слышу мугам, перед глазами встает весна в Агдаме»
Роксане Алиевой 33 года. Она родилась в Агдаме. Ей было 10 лет, когда они с мамой и братом были вынуждены бежать из родного города.
Азербайджанский город Агдам был захвачен армянскими воинскими подразделениями 23 июля 1993 года. Более месяца продолжались ожесточенные бои. Но отстоять город так и не удалось.
Семья Роксаны была одной из последних, кто остался в Агдаме, несмотря на постоянную бомбежку. За несколько часов до захвата города к ним пришли наши солдаты с дурной вестью – нужно уезжать. Враги наступают…
Я до сих пор помню все улицы Агдама. Как я в школу ходила, как на майские праздники мы гуляли с друзьями в парке, базар помню наш людный… Как только слышу мугам, отчетливо перед глазами встает весна в Агдаме, наш двор. Как мы с соседскими девочками играли там, а пожилые соседи слушали азербайджанскую музыку.
Училась я в русском секторе, в школе номер 7. Класс был очень дружный, интернациональный – армяне, русские, азербайджанцы, лезгины. Счастливое было время.
У нас во дворе такая вода из крана шла, чистая, вкусная! Ее писательница Натаван из Шуши в Агдам провела. Зимой эта вода была теплая, а летом - ледяная. Говорили, что она из-под гор течет.
Помню первую ночь, когда нас начали бомбить. Было полчетвертого утра, мама нас разбудила, и мы выбежали в подвал, вместе с остальными соседями. Все были перепуганы, это очень страшно. После первой бомбежки многие переехали. Многие потом вернулись обратно.
К моменту, когда нам пришлось покинуть город, мы остались одни во всем здании. Мы привыкли жить под бомбежками, прятались в подвале. Все вокруг нашего здания было разбомблено, в нашем доме были выбиты все стекла. У нас был огромный пассаж, торговый центр, туда две бомбы упали, - сгорел дотла.
Через один двор от нас, в школе номер 6, была наша военная часть. Солдаты часто приходили к нам за кипятком, или если еще что-то нужно было.
Мама работала медсестрой на фронте. Только недолго, ушла из-за брата. Ему тогда было 9, и он все время сбегал к нашим солдатам, мечтал воевать с ними. А там опасно, бомбежки, обстрелы…
Я сама не видела погибших людей. А брат ходил в мечеть, видел мертвых солдат. Под бомбежками даже ходил.
Мама не хотела уходить, не верила, что захватят Агдам. Соседи приходили, уговаривали переехать, даже к себе приглашали. А она отвечала, что не едет не потому, что некуда, а потому, что не может бросить родную землю.
.jpg)
Моя мама - Евдокимова Светлана Ивановна
У нас все время наготове было два чемодана и две сетки – основная одежда. Когда бомбили в последний раз, мы взяли вещи с собой и выбежали. А я забыла туфли надеть, вышла в тапочках. И вернулась, чтобы надеть туфли. Мама потом все время говорила: «Возвращаться – плохая примета. Поэтому мы больше домой и не пришли».
Мы ничего с собой не взяли, только одежду. Все фотографии, все остались там.
Помню вечером мы уже добрались до Баку, ехали в электричке. Смотрю, мама плачет. Спросила: «Мама, что случилось? Она тихо так говорит: «Агдам взяли». И слезы по щекам…
До последнего дня своей жизни она говорила: «Вот бы мне стать птицей и полететь туда, хотя бы издалека посмотреть на наш дом, кладбище». Там ее родители были похоронены. Очень она любила родной город. И всегда верила, что вернется.
Если бы не проклятая война, мама бы до сих пор жила. Во время войны она очень сильно постарела. Ее даже ученики не узнавали, только по глазам.
Они на чужой земле. Оставили стольких людей без дома. На чужом несчастье счастье не построишь. Там ведь никто не живет. Даже те, кого насильно переселяют, оттуда сбегают.
Самое главное - не терять человечности, ни при каких условиях.
За документами нам приходится ехать в село Гузанлы, оно недалеко от Агдама расположено. И мне все время кажется, вот сейчас я, наконец, увижу Агдам. Вдохну этот воздух, увижу величественные чинары. Там растут совсем другие чинары, не такие, как в Баку. Они стройные, высокие.
Для меня Баку не чужой. Но я горжусь тем, что я из Агдама.
Я окончила БГУ, по специальности - химик. Работу найти не могу. Сейчас подрабатываю медицинским представителем, информирую людей о продукции.
Квартиры у нас нет. Мы в Худате жили полтора года. Потом переехали в Баку, какое-то время жили в заброшенном санатории в Загульбе. Потом переехали в Бузовна. В детский лагерь. Вернее, в баню лагеря.
Недалеко от нас жил на своей даче пожилой мужчина, Ибрагим. Он увидел нас, маму пожалел, там ведь условия у нас ужасные, предложил на даче у него пожить. Мы там около трех лет прожили. Помогали ему по хозяйству.
Иногда приходят какие-то люди, что-то измеряют. Счетчики еще не установили нам отдельные. Говорят, что лагерь снесут и дадут нам, наконец, какую-то жилплощадь. Дай Бог!
Мечтаю о ребенке. О квартире с нормальными условиями. Замуж выйти. Ну и, конечно, вернуться в Агдам. Я бы поехала туда, даже если там все разрушено. Сама бы строила.
Я надеялась, что в этот раз удастся вернуть Агдам. Ночами не спала, волновалась.
Я не хочу войны. Я видела, что она несет, сколько людей гибнут, знаю, как теряют все. Я не хочу войны, но я мечтаю о том дне, когда Азербайджан вернет родные земли.
Очень многие хотели бы вернуться на родину. Ну, молодежь, те, кто здесь родился, у них, может быть, это не так сильно, а взрослые все хотели бы вернуться.
Мне не хотелось бы умереть, как мама, не увидев Агдам…
Лейла Лейсан
Читайте также:
