Психолог по имени «ИИ»: насколько это реально? - ФОТО

По мере того как искусственный интеллект становится всё доступнее, открываются новые горизонты его применения в самых разных сферах. И сфера психологической помощи и терапии — не исключение.

Ещё совсем недавно, говоря об ИИ, многие выражали опасения по поводу исчезновения ряда творческих профессий: художников, писателей, журналистов. Однако, пройдя через этапы кризиса, переоценки ценностей и острых дискуссий, общество постепенно приходит к принятию искусственного интеллекта как части нашей повседневной жизни.

Сегодня перед нами встаёт новый вопрос: насколько этично и оправданно использовать ИИ как полноценного участника психологической помощи? Может ли виртуальный терапевт заменить человека — и где пролегает граница допустимого в этой чувствительной сфере?

Сразу стоит сказать — растущая популярность ИИ в сфере ментального здоровья не возникла на пустом месте. Она подпитывается объективными проблемами самой системы психологической помощи. Во-первых, недоступность специалистов. В удалённых регионах, в зонах военных конфликтов или даже в крупных городах с дефицитом квалифицированных кадров получить помощь зачастую просто невозможно. Спрос на психотерапию значительно превышает предложение, а очереди к психологам могут растягиваться на месяцы. Во-вторых, финансовые барьеры. Качественная психотерапия стоит дорого — это известно всем, кто хотя бы раз сталкивался с поиском специалиста. Особенно это ощущается в странах с неразвитой системой медицинского страхования. Стоит так же отметить, что люди часто не готовы делиться личным с живым человеком. Они боятся быть осмеянными, не понятыми или отвергнутыми. Виртуальный собеседник, напротив, гарантирует анонимность и отсутствие эмоциональной оценки. И, наконец, удобство. Искусственный интеллект доступен 24/7. Он не уходит в отпуск, не устает, не подвержен эмоциональному выгоранию. В мире, где психоэмоциональные кризисы случаются не по расписанию, это становится решающим преимуществом.

Но почему бы и нет? Ведь это доступно, дешевле, быстрее и не требует личных встреч. Так что, нам стоит рассмотреть аргументы за и против, дабы прийти к окончательному выводу.

Так, недавнее рандомизированное контролируемое исследование, проводимое Лианой Спицкой из Bio Med Central, с участием женщин, которые находились в особо опасных зонах военных действий, показало: даже в экстремальных условиях чат-бот может эффективно снижать тревожность. Женщины, принимавшие участие в исследовании, были разделены на две группы: одна использовала ИИ-бота Friend, другая проходила традиционную терапию с живыми психологами. Результаты оказались показательными:

· У группы с традиционной терапией уровень тревожности снизился на 45–50% (по шкалам Гамильтона и Бека).

· У группы, использовавшей ИИ — на 30–35%.

Разница существенная, но важно: обе группы показали улучшения. То есть, ИИ действительно может помочь, пусть и не на том же уровне, что живой специалист.

Другие исследования также указывают на высокую эффективность ИИ в качестве дополнительной поддержки — особенно в кризисные моменты, когда доступ к человеку ограничен. Боты вроде Woebot, Wysa или того же Friend способны распознавать эмоциональное состояние пользователя, предлагать дыхательные упражнения, технику когнитивной реструктуризации и даже отслеживать суицидальные риски.

Но есть и вторая сторона, где искусственный интеллект бессилен. Ведь несмотря на достижения, ИИ пока остаётся инструментом, а не полноценной заменой терапевта. Почему?

Психотерапия — это не просто техника. Это, прежде всего, глубокий межличностный контакт. Живой человек способен считывать тончайшие эмоциональные сигналы — интонации, паузы, невербальные реакции. Он способен почувствовать то, что между строк. Это то, что делает терапевтические отношения по-настоящему целительными.

ИИ, как бы он ни был обучен, пока лишён собственного опыта. Он может «понимать» слова, но не чувствует на уровне тела, интуиции, памяти. У него нет личной боли, нет своего детства, нет тревог. А ведь именно это — опыт проживания — позволяет терапевту сопереживать клиенту по-настоящему, а не по скрипту. Кроме того, ИИ пока не способен бросать вызов. Человеческий терапевт может сказать: «Вы сейчас избегаете». Или: «Вы повторяете старый паттерн». Такие высказывания часто болезненны, но именно они запускают трансформацию. ИИ, наоборот, чаще действует по принципу «не навредить» — а значит, избегает трудных тем и может усиливать иллюзию комфорта без реального прогресса.

Еще одним немаловажным пунктом является этическая сторона вопроса. Ведь терапевт несет моральную и лицензионную ответственность, в то время как ИИ – нет. Ведь если виртуальный помощник не распознает риск самоубийства, даст вредный совет и не уловит настроения через сообщение – кто будет нести за это ответственность? Стоит упомянуть про трагический случай, произошедший в США: 14-летний подросток по имени Сьюэлл Зетцер, испытывавший серьезные психологические трудности, оказавшись в эмоциональной яме, достаточно тесно общался с чат-ботом, пытаясь найти в этом утешение. Но в результате его суицидальных наклонностей, которые не были замечены родителями, а чат-бот был не в силах помочь мальчику, тот совершил самоубийство. Еще более шокирующим является то, что перед своей смертью Сьюэлл написал боту последнее сообщение, с горьким предложением «умереть вместе».

Конечно же, данный случай не является доказательством абсолютной опасности, исходящей от искусственного интеллекта, но, тем не менее, это важно отметить, обсуждая возможные стороны развития.

Так, законодательно большинство стран ещё не разработали чёткие нормы для ИИ в психотерапии. А это значит, что пользователь остаётся один на один с возможными последствиями. На этом фоне всё больше специалистов говорят не о «замене», а о сотрудничестве человека и ИИ. Такой гибридный подход может стать оптимальной моделью:

· ИИ отслеживает настроение клиента между сессиями.

· Предлагает техники самопомощи.

· Ведёт журнал эмоциональных изменений.

· А живой терапевт, опираясь на эти данные, строит глубокую, адаптивную, человечную работу.

ИИ может быть отличным ко-терапевтом — не ведущим, а поддерживающим.

И всё-таки есть то, что точно нельзя заменить. Карл Роджерс, основатель клиент-центрированной терапии, говорил о трёх главных качествах терапевта: эмпатия, аутентичность, безусловное принятие.

Именно эти качества создают пространство, где человек может быть собой, не притворяться, не бояться, не скрываться. Пространство, где возможно настоящее исцеление.

ИИ может имитировать поведение. Но он не может быть аутентичным — просто потому, что у него нет "Я". Он не может принять клиента безусловно — потому что не знает, что такое собственные границы или личный риск. И он не может любить — а именно это чувство, по мнению многих психотерапевтов, стоит в основе глубокой перемены.

Так может ли искусственный интеллект заменить реального терапевта? Пока однозначного ответа нет. С одной стороны, ИИ-помощники предлагают доступную, быструю и иногда даже более отзывчивую поддержку в условиях, когда квалифицированные психологи недоступны физически или финансово. Особенно в зонах конфликтов, удалённых регионах и в экстренных ситуациях — таких как природные катастрофы или социальные потрясения — ИИ способен обеспечивать непрерывный контакт и хотя бы минимальный уровень эмоциональной поддержки. Это то, что делает его ценным ресурсом. С другой стороны, терапия — это больше, чем алгоритмы и правильные ответы. Это процесс, построенный на эмпатии, глубоком человеческом понимании и живом взаимодействии. Никакой ИИ, каким бы развитым он ни был, пока не способен полностью воспроизвести или заменить ту сложную психоэмоциональную динамику, которая возникает между двумя людьми: клиентом и терапевтом В перспективе ИИ может стать важной частью инфраструктуры ментального здоровья, особенно если его развитие будет направлено не только на эффективность, но и на этическую ответственность. Но именно человеческие ценности должны оставаться в центре этого процесса. Терапия — это не просто решение задач. Это доверие. И его нельзя полностью автоматизировать.

Источники: BBC, BMC, Medium, Cedars Sinai, Meduza

Джамиля Суджадинова