Натиг Расулзаде: Будущее у литературы есть и оно блистательное, великолепное, обнадеживающее - ИНТЕРВЬЮ

Когда общество меняется, меняется и литература. Что происходит с культурным пространством сегодня и какую роль в нём играет писатель - в интервью 1news.az с Натиком Расулзаде.

- Герои Ваших книг – это невероятно колоритные, «маленькие» люди в обществе. Почему основная тема – это именно «маленькие» люди?

- Маленькие люди гораздо интереснее «больших», у них много столкновений с жизнью, они должны многое преодолевать, и тут интересно раскрываются их характеры. Все это до тех пор, пока они не добились в жизни многого и не стали «большими». Не зря о маленьких людях писали классики: Джалил Мамедкулизаде, Гоголь, Достоевский, Диккенс и многие другие. Внутренний мир их живой и ранимый, в отличие от людей достигших своих целей и многого добившихся. Не всё так однозначно, но в общих чертах именно так, потому они мне и интересны.

- В семнадцать лет Вы начали печататься в журнале «Литературный Азербайджан». Не было ли Вам тогда страшно начинать?

- Нет, тогда и мысли у меня не было, что я когда-то могу стать настоящим писателем, тем более в то время, писатель было очень почетное звание, сейчас это звание девальвировалось. Страшно не было потому что я был слишком молод, даже юн, и не задумывался о своем будущем, надеялся: время покажет. Вот оно и показало. Потом вполне серьезно стал заниматься этой престижной профессией. Но писательство престижно было не только потому, что тебя многие читали, это было заслуга времени, читателей в те годы было гораздо больше, чем сейчас. Были и минусы: в те годы, в пору моего становления как профессионала, социалистический строй опирался на писателей, как на рупора своей пропаганды, чему многие и соответствовали. Но не я. Вы не найдете у меня начиная с раннего творчества, ни одного произведения, восхваляющего тоталитарный режим советского общества.

- Что посоветуете молодым журналистам и писателям по поводу публикации своих работ, а так же о поиске вдохновения?

- Не люблю давать советы, это дело неблагодарное; умный не последует, потому что у него своя дорога, глупый последует и споткнется в самом начале пути, потому что совет, как правило, очень индивидуальное дело. Но, тем не менее, раз уж вы спросили, скажу:

Чтобы стать настоящим профессиональным писателем, необходимы некоторые вещи:

- Много знаний (это не про меня, здесь лично у меня минус, сколько бы ни знал, все равно возвращаешься к тому, что ничего не знаешь. Много знаний – много печали, и к этому надо быть готовым).

- Много терпения (тут у меня опять минус, не подхожу под эту статью)

Скажете - легко советовать, а сами…

- Много искренности (тут три плюса сразу+++. Ни одной неискренней строчки не найдете у меня во всех пятидесяти или шестидесяти книгах. Потому многие мои произведения критики и читатели и называют жанром исповедальной литературы).

- Верить в свои силы. Это закон, это обязательно.

- И наконец – большой талант. ( Тут уж не мне судить про меня, хотя… кое-что и я могу сказать по этому поводу).

Вот так становятся великими писателями… Пробуйте.

Впрочем, повторюсь: я не любитель давать советы.

- Как так получилось, что из писательства Вы постепенно перешли и в кинематограф? Что думаете об этом виде искусства, есть ли у Вас любимые зарубежные и азербайджанские фильмы, режиссёры?

- Я из писательства никуда не переходил, я до сих пор действующий писатель и кинодраматург, слава Богу. Писательство и кинематограф – близнецы братья, как говорил Маяковский совсем про другое. У меня много рассказов и повестей, которые очень зримы и вполне естественно ложатся на экранную версию, стоило только немного доработать. Экран имеет свою довольно жесткую специфику, но работать в кино мне очень интересно, я был можно сказать очень молод, и после окончания Литературного института помимо прозы стал работать и в кино, и мне повезло: я работал с корифеями азербайджанского кинематографа, такими как Эльдар Кулиев, Максуд Ибрагимбеков и другие. Кино во всем мире опережает книги, литературу, читатели предпочитают видеть известные произведения в сжатой кинематографической форме, и это понятно: жизнь стала стремительнее, день короче, и этой стремительности надо соответствовать. Но о кино можно говорить очень долго, можно и нужно, это отдельная, большая тема, учитывая тот факт, что творится в нашем национальном кино. На любой студии от европейских студий до Голливуда ощущается дефицит хороших, интересных сценариев, у нас вроде бы такой проблемы нет (?!!!), или на неё закрывают глаза. И еще одно, что непосредственно касается сегодняшних студентов: идет постепенное выживание сценаристов из профессии, точнее – выживание самой профессии сценариста, потому что режиссеры теперь пробивают свои сценарии, это понятно, каждому хочется снять то, что он мечтает, стремится воплотить на экране, но что же тогда делать будущим сценаристам и профессиональным кинодраматургам? Это большая проблема. И она требует своего решения. Зачем тогда обучать и выпускать из ВУЗа специалистов по сценарному мастерству? Много проблем в нашем кино. Весь мир стремится к упрощению проблем, а у нас - создается такое впечатление - чиновники задались целью еще больше усложнить проблемы, связанные с национальным кинематографом. Но, повторяю, это тема для отдельного разговора.

- В одном из интервью Вы говорили: «Писатель – первый читатель, первый редактор и цензор. Он должен все написанное провести через себя. И только когда он доволен собой, он вправе выпускать вещь в свет». Существует теория в писательском мастерстве о «минимальной выдержке» произведения, чтобы при последующем перечитывании взглянуть отречено, нейтрально на своё творение, а затем – публиковать, внеся необходимые коррективы. Как Вы считаете – это правильно?

- Да, это правильно. Оставлять произведение на время после окончания, позволяет автору свежим взглядом, новыми глазами смотреть на него, замечать какие-то упущения, длинноты, недоговоренности и проч. Нельзя торопиться.

- Встречая людей на улице, знакомясь с новыми, проводя время в обществе в целом – приходят ли у Вас на ум планы применить те или иные черты в ваших персонажах?

- Это и означает взять из жизни живого героя. Порой попадаются очень интересные, неординарные люди. Но создавать образ не означает целиком переводить их в свое произведение, как правило, образ состоит из многих дополнений, и главное дополнение - сам автор, он, его характер обычно выполняет роль стержня, основы для создания образа. Одним словом, создаваемый персонаж соткан из многих людей: друзей, просто знакомых, приятелей, недругов, хороших, плохих, добрых и недоброжелательных и прочее, прочее, потому что в одном человеке все это есть, он состоит из многих человечков, самых разных.

- Выделите три важных совета людям творческой профессии.

- Важно, чтобы этим советам следовали молодые, начинающие писатели. Бывает, первая удачная книга, как было со мной (вообще, многое, что я говорю, пишу из собственного опыта), и ажиотаж вокруг книги, вокруг автора, много интервью, приглашений на ТВ, статьи в газетах, сайтах… И автор теряется. Он начинает работать на известность, всюду ходит, принимает участие, улыбается, фотографируется, подпитывает свою известность и т.д. Забывает о работе, о том, что надо продолжать. Проходит время в такой погоне за популярностью, и вдруг он понимает, что давно не писал ничего нового. Это опасно. Постепенно творчество может сойти на нет, потому что творчество – вещь хрупкая. Второе: не торопитесь. Молодость нетерпелива, но эта профессия требует большого терпения. Третье: не слушайте советов. Моих, в том числе.

- Про Ваши произведения говорят, что они «не трафаретны». А что Вы думаете об этом высказывании?

- Я, признаться, не понимаю, что означает трафаретное произведение. Я всегда старался думать и писать оригинально, интересно, нетрадиционно. Много читал, рано научился читать и много читал с самого раннего детства, и всегда меня поражало одно свойство книг, волшебное свойство: как получается, что с обычной страницы и на многих таких страницах книги вдруг появляется живой образ, живой человек, с которым хочется общаться, которому хочется подражать, с которым хочется беседовать? Это для меня было подобно колдовству. Потом постепенно я познал законы колдовства, и стал следовать этим законам и этим беззакониям, которых тоже было немало в профессии. И много думал о том – как становятся великими? Ни больше, ни меньше!

- Сильно ли ударяет по тиражам наличие интернета и возможности скачивать книги бесплатно, а не покупать физические, бумажные книги?

- Я из того времени, когда мои книги выходили тиражом в 30-40 тысяч экз., а в Москве и за рубежом и того больше. Было время читателей, потому что не было столько развлечений, как сегодня. Но большие тиражи прошлого это была не только заслуга писателя, но и заслуга времени, в котором не было столько возможностей и развлечений, как сегодня, а были только книги, журналы, заполненные кинотеатры

- Если при написании нового сюжета нет вдохновения или никак не получается подобрать слова – что делает такой профессионал, как Вы?

- Отдыхает.

- Говорят, что современный Азербайджанский кинематограф не приносит ничего «исконно своего», оригинального, что большая часть концепций или художественных приёмов заимствованы под влиянием маститых и признанных мировых режиссёров. Согласны ли Вы с этим мнением? Если да, то хорошо ли это?

- Подражательство – это первые естественные шаги. Наше кино уже тридцать с лишним лет делает первые шаги. Пора встать на ноги. Для этого нужен яркий талант, и не бояться кого-то продолжить. Я как-то читал интервью с Тарантино, где он утверждает, что нет такого понятия, как плагиат. Если автор заимствует, и продолжает уже сказанное, но так что это превращается в новое слово – это допустимо. Когда много лет назад вышла моя нашумевшая книга «Всадник в ночи», многие стали подражать и писать в том же духе, но я не видел, чтобы привнесли что-то, что еще более смело и интересно продолжило бы начатое мной.

- Можно ли научить человека писать, или это дар?

- Человека можно научить писать, но если он к тому же обладает даром, то результат будет отличный. Литература имеет свои законы, проза – свои, поэзия свои, драматургия – свои. Самые жесткие законы в драматургии, самые слабые в поэзии. Приходят писатели-революционеры, в прозе – Хемингуэй, в поэзии Бродский, Маяковский, и не только они; они ломают жесткие рамки жанра, но весь парадокс в том, что ломая, они создают другие не менее жесткие рамки. Творчество не может быть беззаконием, авторы должны играть по правилам литературы, как бы они ни старались быть супер оригинальными. Вообще же, литература – это игра, в которой есть свои правила. Это хорошо понимал великий Толстой. Литература должна развлекать, иначе никто не будет читать твои книги, но развлекая, она должна поучать. Но и это не истина в последней инстанции, потому что последней инстанции нет. Есть писатели, которые не хотят поучать: Ионеску в драматургии, Сальвадор Дали, Рене Магритт в живописи и многие другие. Есть писатели, которые пишут для себя. Но нет писателя, который желал бы, чтобы его книги никто не читал.

- Есть ли у вас мечта, не связанная с литературой?

- Всегда что-то выбрав, что-то теряешь. В детстве я мечтал быть продавцом мороженого, один такой парень проходил по нашей улице, тащил за собой тележку на подшипниках, полную мороженого. Потом, когда я побывал в цирке, мне захотелось стать клоуном, потом – боксером, потом пожарником, потом маляром, который красил стену нашего старого дома, а я ему помогал, потом просто ужасно хотел иметь пистолет и ловить бандитов. Так что, налицо полный комплект стандартных детских мечтаний… Потом пошел в школу, и стал мечтать сжечь её.

- Можно ли быть писателем, не наблюдая за людьми, относиться поверхностно к их психологии?

- Писательство в моем понимание в первую очередь, я бы сказал – человековедение. Писатель должен знать людей, их характер, изучать их индивидуальность. Любое художественное произведение строится вокруг образа, а образ берется из жизни и обрастает знаниями автора, обрастает другими персонажами, характеры которых заимствуются для создания характера главного героя. Обратите внимание - в центре каждого классического литературного произведения – образ героя: Гаджи Гара, Пьер Безухов, Наташа Ростова, Иван Карамазов, полковник Аурелиано Буэндиа, Оливер Твист и многие, многие другие. Так что, наблюдать за людьми – первое правило для писателя, это краеугольный камень, и не будь этого камня в фундаменте произведения – все обрушится, потеряет цельность, потеряет стержень.

- Вы довольно часто упоминали в различных интервью фразу «Писатель – это и сам себе цензор в том числе.» Что для Вас цензура? Что посоветуете начинающим специалистам, чтобы развить этот навык?

- Да это верно. Первый читатель, цензор и критик сам автор. Только пройдя через цензуру и редактуру автора, произведение может считаться законченным, нельзя полагаться на чужое мнение, это мнение может только направить автора по давно проторенному пути, а кому нужны проторенные пути? Нужно искать свой путь, свою дорогу, к которой приведет тебя только твоя самобытность, твой стиль, твое вдохновение. Что касается авторской цензуры, то это очень важный момент. Когда великий Гейдар Алиев отменил в Азербайджане цензуру, мы все вздохнули свободно, но это не означало, что теперь можешь писать все, что в голову взбредет; я всегда говорил, что у автора должна быть внутренняя цензура, и она, эта цензура называется чувством меры, нельзя забывать о чувстве меры, и тогда твое произведение может найти путь к сердцу читателя.

- Помните ли вы момент, когда впервые почувствовали себя писателем?

- Очень хорошо помню. Мне было лет шестнадцать, я учился в школе, и однажды получил в редакции молодежной газеты, куда заходил показывать свои незрелые стихи, задание. Я по этому заданию написал очерк, и вопреки ожиданию, после тщательной редактуры со стороны сотрудника редакции, этот очерк появился на страницах газеты. В те годы все покупали газеты, хотя печаталось в них примерно одно и то же. Когда я купил газету и увидел свой материал, увидел свое имя под очерком, у меня задрожали руки. Я почувствовал себя чуть ли не профессиональным журналистом, и мне казалось, что все прохожие смотрят на меня, что они читали мой материал, что они считают меня настоящим писателем. Это ощущение до сих пор живо во мне, этот момент очень ярко запечатлелся в моей душе.

- Есть ли у литературы будущее в эпоху клипового мышления и коротких форматов?

- Уверен: будущее у литературы есть и оно блистательное, великолепное, обнадеживающее. Люди умные, любознательные всегда будут интересоваться книгами, потому что, как автор проживает множество жизней своих героев, им тоже захочется жить их разными жизнями, разными судьбами. Естественно, умных, я бы даже сказал – талантливых читателей на прядок, или даже на несколько порядков меньше, чем поверхностных, не любящих задумываться над текстами, но в том то и дело, что настоящий талантливый писатель именно на них и рассчитывает, пусть их немного, главное, что они - именно его читатели, а он – их писатель. И вашим читателям я желаю быть талантливыми, думающими, глубокими читателями, получающими удовольствие и новые знания от общения с книгами своих любимых писателей.

Интервью вела Виктория Мальцева