Задачка для ЕврАзЭС: как поделить реку
Стакан воды дороже барреля нефти. Сегодня этого еще не случилось. Но так будет, и весьма скоро. Запасы чистой воды истощаются быстрее нефтяных. И если для кого-то водная проблема – лишь страшный сон о будущем, то есть регионы, для которых это вопрос выживания. Причем даже не сегодняшнего, а еще позавчерашнего.
17 лет пять центральноазиатских республик бьются над разделом Сырдарьи и Амударьи. Хотя реки, как известно, поровну не делятся. Справедливости ради надо сказать, что Узбекистан, Казахстан, Киргизия и Таджикистан располагают еще ледниками. Но превращать их в предмет водопользования – отдельная история.
А наша – про то, как водные ресурсы Центральной Азии должны быть источником энергетической и продовольственной безопасности для 50-миллионного населения региона. Но могут и не стать ими. Хуже того, способны разыграть драматические приграничные конфликты, когда в знойные дни таджикские, узбекские, киргизские дехкане хаживали стенка на стенку, стремясь добиться «водного паритета».
Масштабная «кетменная война» между киргизами и таджиками случилась под занавес СССР в Ферганской долине – самом густонаселенном регионе Средней Азии. С обеих сторон погибли люди. Последняя – прошлой весной, когда 150 таджикских крестьян во главе с представителем местной власти захватили шлюз межреспубликанского канала в Киргизии. Такое в регионе происходит регулярно.
В итоге Таджикистан имеет осложнения в отношениях с Узбекистаном, Киргизия не однажды затаивала обиды на Узбекистан и Таджикистан, Казахстан тоже не оставался в стороне от переливания воды на себя. В общем, все воюют со всеми за контроль над водным вентилем.
Впрочем, вода, ценная для жителей горячего во многих смыслах региона, еще и важный энергетический ресурс. А для ряда республик, обделенных запасами углеводородов, – единственный. Прежде всего – для Киргизии и Таджикистана. Не случайно именно этим независимым странам посчитала необходимым помочь Россия.
В прошлом году Москва выразила готовность финансировать строительство новых и реконструкцию действующих ГЭС в верховьях трансграничных рек.
Увеличение объемов экспорта электроэнергии из этих стран могло бы в значительной степени облегчить решение вопросов межгосударственного энергетического обмена. Именно гидроэнергетика могла бы стать объектом широкого международного сотрудничества с привлечением, помимо соседей по региону, России, Китая, Индии и Пакистана.
Однако намерение Киргизии и Таджикистана добиться энергетического паритета вызвало резкое неприятие Ташкента и Астаны.
Не случайно в ходе недавнего визита в Узбекистан Дмитрий Медведев заявил, что «новые гидроэнергетические станции в Центрально-Азиатском регионе должны строиться с учетом интересов всех соседних стран. И если не будет достигнуто согласия всех сторон, Россия воздержится от участия в подобных проектах».
Попытки разрулить межгосударственную водную коллизию делались в рамках ЕврАзЭС, поскольку за исключением Туркмении все страны ЦА входили в организацию. Правда, недавно Узбекистан приостановил свое членство здесь, чем еще более усугубил ситуацию.
Но генеральный секретарь ЕврАзЭс Таир Мансуров не склонен оценивать ее исключительно пессимистично. В запасе еще остается Группа высокого уровня, где общаются профильные министры стран-участниц организации, и в которой участвуют представители Узбекистана. Кроме того, по словам генсека, вполне обнадеживающим можно считать тот факт, что пять стран региона (без исключений!) скрепили подписями документ по водопользованию на 2008-2009 годы. Еще, разумеется, не консорциум, о создании которого много лет грезит большой центральноазиатский интегратор Нурсултан Назарбаев. Но явный сигнал к тому, что президенты в силах договариваться, а не исполнять роль национальных мирабов, при помощи кетменя регулирующих потоки в своем направлении.
Сам Мансуров вовсе не видит себя в качестве рефери, наблюдающего за схваткой. Во-первых, потому что еще недавно, будучи послом Казахстана в РФ, близко к сердцу принимал заботы своей страны, во-вторых, из-за того, что теперь забот стало в шесть раз больше. В качестве генерального секретаря ЕврАзЭС он обратился к крупнейшим международным экспертам, имевшим дело с похожими проблемами. К слову, этот водный спор в мире не первый и не последний. Чужой опыт тут вполне уместен. Классные специалисты намерены изучить претензии каждой страны и сделать консенсусное заключение. Влетит оно, естественно, в копеечку.
Между тем стоит напомнить, что разработанная в Советском Союзе единая среднеазиатская водно-энергетическая система работала как часы. К СССР можно относиться по-разному, но в наследство от него новым странам достался мощный комплекс ГЭС, водохранилищ, межреспубликанских магистральных каналов. Вода трансграничных рек шла на полив хлопковых плантаций республик, лежащих ниже по течению. Взамен «верхние» союзные республики получали нефтепродукты и уголь.
Одним из последовательных сторонников возврата к «общей воде» остается Турдакун Усубалиев, около 30 лет стоявший во главе ЦК КП Киргизии. «По моему мнению, вода является товаром, – убежден аксакал. – Это и стратегическое сырье, и национальное богатство». Он и сегодня не приемлет политику экономического шантажа, который применяют нынешние мирабы.
Хотя сегодня спасение утопающих в их собственных руках. Ну и, конечно, в руках России. Вряд ли это стоит связывать с идеей поворота сибирских рек в засушливую Азию. Этот проект настойчиво продвигает московский градоначальник Юрий Лужков, так же понимающий, что вода – товар. Возможно, он будет когда-то реализован. Пока же до этого поворота путь не короче, чем до общего энергетического рынка, мечта о котором не дает спать лидерам РФ и ЦА.
«Однако на практике этот сценарий будет возможен лишь в условиях реальной экономической реинтеграции в системе «Россия – Центральная Азия», выработке эффективных механизмов многостороннего сотрудничества, – считает независимый аналитик из Ташкента Владимир Парамонов. – Пока же водно-энергетическая проблема продолжает представлять мину замедленного действия».
4 февраля в Москве откроется саммит ЕврАзЭС. Сможет ли он обозначить вектор движения к согласию или, если угодно, к водному перемирию?
Скорей всего, оно лежит в русле компромиссов всех стран-членов организации. Узбекистан здесь не может быть исключением, несмотря на приостановление членства. Ташкенту и Астане не стоило бы препятствовать осуществлению российско-киргизских и российско-таджикских договоренностей. Одновременно двум последним придется рациональнее распоряжаться своими водохранилищами, чтобы не губить урожай соседей.
Но для всего этого требуется политическая воля. И отрешение от «собственной гордости». Ее попросту не должно быть на одном берегу.
Элла Таранова, Дмитрий Евлашков,
Публикуется в рамках сотрудничества 1news.az и РИА Новости
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
Редакция не несет ответственности за позицию автора.
