ПРАВИЛА ЖИЗНИ человека, потерявшего все: «Странно, но после первого убийства - собственной матери – я не слышал никаких голосов...»

Правила жизни главного героя новой книги популярного писателя и телеведущего Орхана Фикретоглу «Tək» («Одинокий»).

Книга «Tək» (Одинокий) -  это история жизни молодого человека, превратившегося в смертника, но осознавшего ложность выбранного им пути слишком поздно.

Мы неслучайно не называем имя главного героя – потому что он и сам не помнит, как его зовут.  Он не знает, зачем и ради чего жил. Его жизнь – это трагедия, его смерть – это единственный выход. Но только смерть его – не во имя идей, а во имя спасения жизни других. И это – единственный выход из трагедии этого человека.

Правила жизни этого заблудившегося человека, слишком поздно осознавшего, где искать выход из тупика, в который он забрел по собственной глупости, основаны на истории его жизни и размышлениях, описанных в книге.

Я – никто… Человек, полжизни проживший без имени… И лишь в конце пути я понял, кто я. Или так и не понял?

Но мне уже не суждено найти ответ на этот вопрос. Потому что выход у меня один – убить Имама Амира Тарика. То есть, самого себя. Ибо это он создал меня наподобие самого себя.

Шахид-смертник должен убивать всех, и себя в том числе во имя цели– он сам так учил меня. И я убью. Но на этот раз и его.  Потому что мне и таким как я невозможно выжить в этом мире иначе, чем по «их» законам…

Голоса… я слышу  голоса… Впервые это случилось после того, как я убил девушку, которую успел полюбить. Но мне любить нельзя. И невозможно. Странно, но после первого убийства   - собственной матери – я не слышал никаких голосов… 

Я никак  не мог разобрать, что же говорит этот мучающий меня голос. Лишь в конце… в конце всего я разобрал слова. Это же голос отца: «Где ты, сын? Тебя нигде нет….»  А меня и в самом деле нет нигде. Да и, наверное, не было: все, что я любил, все, кого я любил – уничтожено. Мной самим…

Мой мир, мои представления о нем сначала основывались на внушениях отца. Он был учителем истории, и «крутил» историческими фактами, как ему хотелось. Даже у Геродота он сумел найти шесть серьезных ошибок.  Он жил историей, реальность он просто не замечал.

Зато отец придумал две новые шахматные фигуры. Правда, он не смог придумать поле для них, поэтому держал открытие втайне. Но иногда мне казалось, что отец сам – какая-то, еще даже не придуманная никем, шахматная фигура…

Причину войны в Карабахе отец тоже нашел свою – по его мнению, ее… «накаркали» вороны – две зимы подряд они, мол, делали это слишком усердно.  Он совершенно не понимал, что происходило в данный момент – ведь это еще не стало историей!..

Именно поэтому, думаю, отец не верил в то, что надо убегать из родной деревни, спасая свою жизнь и жизнь своей семьи. Он до последнего твердил, что его и его реальность не тронут.  До сих пор помню полный ненависти взгляд матери на отца, когда стало ясно, что спастись не удастся.

Мужчин армяне сожгли. Всех. Собрав в мечети. Женщинам и детям предоставили возможность убежать. Но все знали, какой ценой…

Отец дал мне пистолет и сказал: «Если армяне попробуют увести твою мать – застрели ее и себя».  Я не допустил даже мысли о том, что есть другой выход, что отец может быть не прав. И я до сих пор не знаю, правильно ли я тогда поступил – когда выстрелил дважды в живот матери, когда к ней стал приставать армянин…

Она не отпускала меня. Даже мертвая, она не отпускала меня!... я хотел убежать. А потом терял сознание, вновь обретал его и начинал с ней говорить. А потом мне было очень стыдно и страшно. И хуже всего, что я боялся не того, что сделал. А осуждения одноклассников или того, что  будет ругать бабушка…

В Иран я попал, когда покинул убежище в Агдаме – там я прятался с группой девочек-подростков. В их глазах я был главным, а мне нравилось, что они боялись моего уродства – я не сказал вам, что у меня нет от рождения одного глаза?... Ха. Им я сказал, что это армяне лишили меня глаза. И мне очень нравилось, что они стали бояться меня еще больше.

Вы когда-нибудь были в детдоме? Где все говорят сочувственные слова, а сами даже не знают, как меня зовут! И не хотят знать.  Тогда я понял, что мне врал не только отец. Что все врут.

Люди живут для того, чтобы есть. Больше их ничего не интересует.

Меня никто не воспринимал всерьез. Для них для всех у меня до сих пор нет имени. Я – никто.

Первая серьезная драка  - все, как надо, с ножами – произошла из-за дочери моего работодателя. Я влюбился.  Хотя не думал, что это возможно. А она целовалась с другим. Этого стерпеть я не смог.

Нет, в тюрьму меня не сдали – меня отдали в Медресе. Тут и перевернулась моя жизнь. Я, наконец, понял тогда, ради чего живу, зачем убил мать. Это – мое предназначение, потому что миссия моя – быть смертником. А к этому надо долго готовиться. Долго и серьезно.

И – да, кстати – только тут меня впервые назвали по имени. Я стал Джафаром.  Так меня прозвали в Медресе. Будущий смертник. И я выполню свою миссию, потому что на это есть воля Аллаха. Я должен верить, ведь так сказал Имам Амир Тарик.

Тренировки в Афганистане были долгими, но ведь я был уверен - наша цель благая, мы строим новое государство. И на этом пути будет много жертв.

Весть от Деляры – той самой Деляры, из-за которой я дрался, которую полюбил – пришла внезапно, когда я вернулся в Баку. Что я испытал? Растерянность, волнение и гордость, не скрою, хотя и стыдно об этом говорить. Но мне помог разобраться Имам Амир Тарик. Он сказал, что Деляре не место на этой земле – после смерти отца она стала падшей женщиной.  И  мне не стоит думать о любви к женщине – смертник должен быть «чистым», а плотская любовь – она грех.

Эта падшая женщина Деляра была в ванной, когда я пришел выполнить свою миссию и избавить мир от нее.  Некстати. Очень. Потому что тело ее было слишком красивым. Все произошло очень быстро. Она даже не поняла, к сожалению, что я ее задушил.

Я не понимал тогда, почему, уходя из ее дома, я просил Всевышнего простить мне это убийство.

Амир Тарик, узнав о случившемся, саркастически рассмеялся. Он все верно сказал, он ответил на мучавшие меня вопросы: «Эта шлюха получила то, что хотела. Ты больше не девственник». Но потом меня посадили в закрытую яму на 10 дней – я должен  был размышлять о Боге и о своем поступке.

Тогда я впервые и услышал этот голос. Что он пытается мне сказать?! Что он шепчет так раздражающе?! Не слышу. Этот голос не может ворваться в мой мир… Я только потом понял, почему – я сам убил его внутри себя. Сам.

Мне тогда впервые на миг показалось, что мне в Медресе дали неправильное имя. Я – не Джафар… Я – «Тек», «Одинокий». Я всегда один.  Но тогда  я заглушил эти мысли. Ведь я должен думать о своей миссии. О том, как подвел Имама – тем, что спал с этой шлюхой… Я тогда не понял, что уже дважды убил любовь. И в себе тоже.

Я снова в Афганистане. Там я и познакомился с Аминой – опытной террористкой, она - настоящий воин, на ее счету больше смертей.

Встреча с Джоном Милтоном вызвала в моем сознании сомнения. Мы познакомились в тюрьме, куда я все же попал. Я впервые задумался о том, что существует другая система – и жизни, и взглядов.

А потом я получил подтверждение своим смутным подозрениям – увидев достаточно дружественные посиделки имама с начальником тюрьмы неверных. Неужели они врали мне все?! Как же жить, если даже то малое, во что я начал верить – ложь?!.. Я опять – один?!.

Я снова предал то настоящее, что появилось ненадолго в моей жизни. Я убил Милтона, хотя впервые спросил о причине его жертвы. Но у меня не было вариантов: или он, или я. Мне не нужна была правда.

Наконец-то я признался хотя бы самому себе в том, что тогда, убив мать, я на самом деле не до конца выполнил приказ отца. Я оставил жизнь себе. Я обрек себя на одиночество и пустоту.

Всевышний, во имя которого, как я был уверен, я столько раз предавал все, дал мне шанс. Дал нам с Аминой шанс. Мы поняли, что любим друг друга. И сбежали. Но сбежать от Организации – невозможно.

Мы смогли. Нам помог один богатый человек по имени Эврэн. Он заметил нас в мечети. Он стал странно говорить с нами. Он тоже говорил о Всевышнем, но только совсем иначе. Он сказал, что Бог есть гармония внутри самого себя, Бог – это любовь ко всему живому. Что надо возрождать эту любовь в себе, а не убивать.

Мы рискнули. Мы  решили уйти из той жизни, оставшись в живых, и построить новую жизнь – для нас и нашего сына. Нам почти это удалось, но … они сильнее.

Когда я узнал про готовящийся в гостинице Эврэна теракт, я, недолго думая, вмешался. Неужели я надеялся на то, что они нас не найдут?...

На этот раз я – тот, кто предавал не раз, - сам стал жертвой предательства. Тот, с кем я учился в медресе, кто единственный знал о том, как умерла моя мать, именно он схватил меня, опоил чем-то, заставил убить… Убить Эврэна… Именно он вложил в руки моего сына пистолет, приказав и ему убить свою мать.  Какая жестокая параллель… И это как будто не мой сын, а я – тот 8-летний мальчик, - стою сейчас  с пистолетом в руках и целюсь в самое дорогое  на свете – в свою маму…

Мой сын другой. Мой сын, выросший в любви и мыслях о созидании, а не разрушении и убийствах, убил не мать. Он убил того, кто заставил его это сделать.  Он смог!... Но они уничтожили и его, заставив меня видеть это.

И вот конец. Конец всему. Я вдруг четко понял, что у меня отняли все. Люди, которые, как я думал, подарили мне не только имя, но и смысл существования, на самом деле считают меня еще более никчемным, чем остальные. Просто они использовали меня наиболее изощренно. Они говорят о Всевышнем, а сами используют и Его имя ради своих грязных целей.

Я все решил. Я – смертник… И я, следуя завету своего Имама Амира Тарика, исполню свою священную Миссию. Я убью его. Потому что из их мира невозможно выбраться, не умерев. Я спасу этим поступков будущих «Одиноких».

Мальчик восьми лет… как я тогда. Как мой сын. Мальчик, который сейчас может помешать мне совершить мою миссию… Прости, но это – твоя судьба. Ты тоже умрешь.

И вдруг… я понял, чей голос я слышал все это время. Это голос отца. Он спрашивает: «Где ты, мой сын? Тебя нигде нет – ни в том мире, ни  в этом».   Теперь уже… нигде, папа… Меня и  не было. Я – «Tək»,  я – «Одинокий».  Меня нет. И не было. Я с радостью принимаю смерть.

Подготовила Натали Александрова