Анар. Сон в зимнюю ночь

Этот рассказ народного писателя Анара был опубликован в газете «Бакинский рабочий» 1 января 1966 года. С тех пор нигде не публиковался. Предлагаем вниманию читателей 1news.az данный рассказ.

— А теперь ты ляжешь в постель и закроешь глазки. А я тебе сказку расскажу.

— Не хочу, не хочу! Я же не хочу спать, папа. Я хочу встретить Новый год. Ты же обещал! Ты говорил, что сегодня придет мама.

— Надо спать! Ты еще маленькая. Если ты станешь ждать Новый год, это будет очень долго. А если уснешь, то прямо в этой кроватке попадешь в Новый год. Вот умница, залезай под одеяло. Завтра ты проснешься и будешь уже в Новом году.

— И мама тоже там будет?

— Да.

— Неправда. Мамы не будет.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что еще позавчера ты говорил мне, что придет, а она не пришла. Я знаю, знаю. Она не придет. Потому что вы поссорились.

— Слушай, перестань болтать глупости. Спать тебе надо — вот что! И не забудь, что ты еще совсем, совсем маленькая. И нехорошо подслушивать разговоры взрослых.

— Папа, я тоже буду взрослой?

— Непременно.

— Почему?

— Как почему? Да потому, что все дети становятся взрослыми.

— Мама говорит, что ты ребенок.

— Кто, ты или я?

— И ты. И я.

— Не знаю, может быть...

— А когда будет Новый год? Через сколько часов?

— Не знаю, часы мои остановились. Спят.

— Часы тоже спят?

— Да, конечно. Все спят, кроме тебя: и дети, и мамы, и папы, и часы, и телефоны.

— Папа, а что видят часы во сне?

— Что их, наконец, оставили в покое. Что они больше не ходят, не спешат, не суетятся, а спят себе, похрапывают, пух, пух, пух...

— Ой, как смешно! А телефон тоже спит?

— Телефон, разумеется. Разве не видишь, он все время молчит.

— А что видит во сне телефон?

— Телефон видит во сне, что тонкие пальцы перебирают диск и губы приближаются к трубке, и голос растекается, как ручеек, по проводам. И тогда в трубке пахнет фиалками. Ты поняла что-нибудь из того, что я сказал?

— Я все поняла,

— Что ты поняла, глупышка?

— Что мама позвонит нам по телефону.

— Да ты у меня просто чертенок. Как это ты догадалась?

— Очень просто, я же знаю, что у бабушки тоже есть телефон.

— Ты, по-моему, знаешь гораздо больше, чем тебе полагается...

— Папа, ты опять куришь? Мама же сказала, что тебе курить нельзя.

— Я просто хотел разбудить спички.

— Спички?

— Да. Ведь спички тоже спят в коробке. Знаешь, там им очень тесно. Шестьдесят спичек в одной коробке. И когда берут какую-нибудь спичку, она очень радуется, и другие ей завидуют, хотя все знают, что она вот сейчас сгорит.

— Папа, расскажи, пожалуйста, что снится спичкам?

— А я и рассказываю. Им там очень тесно. Они спят в этой тесноте, и снятся им пожары, костры, деревья, леса.

— А когда ты меня возьмешь в лес? Ты же обещал.

— Вот как только ты немного подрастешь, я непременно возьму тебя в лес и в горы.

— А мама говорит, что ни за что не пустит. Она говорит... Нет, я не скажу.

— Тебе же самой хочется.

— Она говорит — достаточно с нас, что твой отец выбрал себе такую работу. Не хватало еще одного геолога.

— Папа, вы из-за этого поссорились?

— Перестань говорить глупости. Мы вовсе и не ссорились. Я же тебе говорил. Бабушка больна, поэтому мама живет у нее, смотрит за ней.

Она погружалась в теплый, как море, сон. Он хотел, чтобы она уснула. И не хотел этого. Так хорошо было рассказывать ей о том, что видят во сне вещи, о том, что в чернильнице спят все те стихи, которые он не написал, и он их никогда не разбудит, потому что серьезные взрослые люди, если они, конечно, не члены Союза писателей, занимаются своим делом, устраивают жизнь, зарабатывают на хлеб, и не болтаются, черт знает где, не пишут стихи и не сочиняют глупые истории. Так сказала его жена после того, как он несколько часов вычислял с карандашом в руке и наконец высчитал, что четвертое мая 1968 года — День ее двадцативосьмилетия — будет субботой, в 1969 году — четвертое мая будет воскресеньем, а в 1970 году — понедельником. Он хотел вычислить это до конца века, ведь деловые трезвые люди составляют и продают календари только на год вперед.

— Ты, случайно, не марсианин, — спросила его жена, и он вспомнил, как удивилась она при их первой встрече, когда он сказал, что колодцы — это бинокли для того, чтобы из-под земли смотреть на звезды. И как они впервые поссорились. Он возвращался поздно вечером с работы и забыл купить хлеб. В этот час все магазины были закрыты. Но стояла лунная ночь, и он предложил закусить ломтиком луны.

Однажды она призналась ему, что она никогда не видит снов. Он сказал, что люди без сновидений — это как страны без моря...

Но она сама, как море. И когда он увидел ее впервые, показалось, будто вышел к морю. Он мог неделями, месяцами с экспедицией бродить по  горам и лесам, вдали от моря и от нее, но всегда чувствовал их на расстоянии, как жители побережья чувствуют море, даже, если не видят его. И вдруг моря не стало....

Он подумал, что если исчезнут моря, все паруса станут простынями. А что снится простыням? Мятым, лежалым простыням. Что они флаги, пусть даже флаги поражения? Или им снятся ветры, чайки, луна, и они чувствуют себя несостоявшимися парусами?

Девочка спала мирным спокойным сном. Может быть, ей снится мать — женщина, которая заменила в своей жизни окна зеркалами. Что снится окнам домов? Что они — окна поездов, и на их экранах — не застывшие фотографии, а движущееся кино? Но ей не нужны были движущиеся окна. И даже просто окна. Она закрыла их зеркалами, чтобы видеть не мир — себя. И все-таки, она похожа на море.

Он встал и перешел в другую комнату. Телефон, способный взорваться, как мина,  молчал.

Он подумал, какой драгоценностью может стать телефон, когда он полон любимым голосом. Умирают не только люди. Умирают номера телефонов. Ты знаешь этот номер, тысячи воспоминаний связаны с ним. И вдруг тебе нельзя позвонить по этому номеру. Ты мечешься, протягиваешь руку, но нельзя.

Предрассудки, глупые принципы, ложная гордость и многое другое захлопываются, как двери перед тобой. А ведь вся жизнь твоя в этом обычнейшем сочетании обычных цифр. И за свою жизнь ты забудешь множество цифр — и расчеты, и даты, и долги, но не забудешь пять цифр, которые именно в этом сочетании в такой последовательности — самое важное для тебя.

«Сейчас пойду лягу, усну и увижу цветной фильм. И не надо хлопотать, доставать билеты, у меня лучшее место, хотя все немного не в фокусе. В этом фильме ты. И рядом ты — в сновидении маленькой румяной девочки. Моей дочурки. Твоей дочурки. Нашей дочурки.

Послушай, а может, все это дурной сон? Просто кончается год нашей жизни, как всякий год, — с днями хорошими и плохими, со встречами и разлуками, с радостями и ссорами»...

И вот часы двенадцатью ударами расстреливают последнее число года.

Он взял трубку и набрал пять цифр в их самом прекрасном сочетании и в самой лучшей последовательности.

— Ало! Это ты? С Новым годом!

— С Новым годом! Я ждала...

В трубке запахло фиалками.

Анар