Что связывает армянского генерала Валериана Мадатова с алмазом «Орлов» - ЧАСТЬ II
Сабухи Ахмедов,
Доктор философии по истории
В прошлой статье мы рассмотрели вопрос происхождения Валериана Маадатова – материалы доказывают, что происходил он из семьи конюха, но вот своими усилиями и усилиями армянских фальсификаторов превратился в «карабахского князя».
Следующий вопрос биографии В.Мадатова – каким образом юноша Мадатов оказался в Петербурге? Армянский историк конца XIX века Раффи (Акоп Мелик Акопян), стоявший у истоков армянской шовинистической литературы, писал: «Еще в 14-летнем возрасте Ростом, удрав из Карабаха в Астрахань, стал там учеником у полкового маркитанта. Это занятие позволило ему изучить русский язык». Для непосвященных сообщим: полковой маркитант – мелкий торговец съестными припасами, напитками и предметами военного обихода, сопровождавший войска. В большинстве случаев в русских войсках маркитантами были армяне. Вспомним, к примеру фрагмент из знаменитого стихотворения поэта Михаила Лермонтова
Отделкой золотой блистает мой кинжал;
Клинок надежный, без порока;
Булат его хранит таинственный закал —
Наследье бранного Востока.
Он взят за Тереком отважным казаком
На хладном трупе господина,
И долго он лежал заброшенный потом
В походной лавке армянина.
Но разве армянская историография согласится, что Мадатов, которого они столь возвышают, оказался в центральных областях России в составе полкового магазина? Вот поэтому Г.Карапетян и написал: «В 1799 году делегация армянских меликов прибыла из Карабаха в Петербург, чтобы просить защиты у христианской России от непрекращавшихся набегов мусульманских кочевых племен. В составе делегации был и 17-летний смуглый паренек с орлиным носом и пронзительным взглядом - настоящий кавказец, горец. Это был Ростом Мадатов.» Налицо желание автора убедить всех в том, что в Карабахе было христианское государство, а мусульманские кочевые племена на них нападали. Элементарная логика подсказывает, что, если бы это действительно было так, Российская империя подписала бы договор с этим христианским государством, а затем ввела бы свои войска в Карабах, перекрыв путь кочевникам. Так, к примеру, присоединяли Грузию: договор с царем Ираклием II позволил русским войскам оказаться на территории Грузии якобы для защиты от «кровожадных Турции и Ирана». Но в Азербайджане и его неотъемлемой части Карабахе этого не произошло. Империя вела переговоры с азербайджанскими ханами, воевала с ними же, и, как уже было показано выше, трактат о присоединении Карабаха к России был подписан Карабахским ханом Ибрагимхалил ханом. Не забыв сделать очередной верноподданнический реверанс в сторону «духовно родственного христианского народа» Карапетян говорит о 17-летнем пареньке, который «подал прошение об определении на воинскую службу». Указав, что делегация вернулась в Карабах «заручившись обещанием России оказать своим армянским единоверцам всестороннюю поддержку» автор в дальнейшем использует выражение «армянский Карабах», хотя логика должна подсказать ему еще один вопрос: если это армянский, то почему называется азербайджанским топонимом – Карабах?
А вот как описывает появление Мадатова в Санкт-Петербурге С.Мхитарян: «Достоверно известно, что в 1799 году в Петербург прибыла делегация армянских меликов во главе с Джиммит Шах-Назаровым просить защиты для своего народа у единоверной России от набегов мусульман. Вместе с ними был и 17-летний Мадатов… Дипломатическая миссия благополучно завершилась, и православная Россия взяла под свою защиту христианскую Армению. Вскоре, однако, мелику Джиммиту пришлось срочно возвращаться в Карабах. С ним отбыл и Мадатов, не дождавшись ответа». Как видим, С.Мхитарян еще более «арменизирует» версию Карапетяна - Джамшида она однозначно указывает как Джиммит; делегация, оказывается, добилась того, что «православная Россия взяла под свою защиту христианскую Армению» (хотя автор не задумывается о том, где она располагалась, эта христианская Армения?).
Автор, разместивший статью «Мадатов, Валериан Григорьевич» в русском сегменте Википедии, решил особо не мудрствовать с появлением Мадатова в Санкт-Петербурге и написал: «Санкт-Петербург так увлек юношу, что он решил остаться здесь. Мелик Джумшуд выдал сыну погонщика мулов своего отца грамоту о дворянском происхождении, и по его просьбе Ростома зачислили в военную школу». Интересно, не правда ли? Сын погонщика мулов увлекся Санкт-Петербургом, мелик тут же выдал ему грамоту о том, что он дворянского происхождения, русские власти, обычно весьма щепетильные там, где дело касалось вопросов дворянских родов, тут же признали документ, выданный меликом, за правду и признали в сыне погонщика мулов аристократа, а затем этот же мелик кого-то попросил, чтобы юношу зачисли в русскую военную школу (кстати, забегая вперед, отметим, что до конца жизни Мадатов никакой военной школы и вообще какой-либо школы не заканчивал).
Что же говорят реальные документы о том, каким образом Мадатов был принят на русскую военную службу?
Мелик Джамшид, глава небольшого Варандинского владения, находившегося в составе Карабахского ханства, в 1799 году прибыл с делегацией в Санкт-Петербург, где просил помощи России, готовясь поднять мятеж против Карабахского хана Ибрагим Халил хана. Как указывает летописец Карабахского ханства и очевидец событий Мир Мехти Хазани в своей книге «Китаби тарихи Гарабаг», одной из жен Ибрагим Халил хана была родная сестра Джамшида, так что он готовил мятеж не только против своего сюзерена, но и родственника. Как показывают Ф.Асадов и С.Керимова в книге «Çarizmi Azərbaycana gətirənlər» («Те, кто привлек царизм в Азербайджан») есть письма Джамшида генерал-майору Несветаеву, где говорится: «Карабах богатая страна. Здесь должны проживать христиане. В Карабахе должны находиться русские войска… Карабах красивый край, богатая страна. Очень важно, чтобы это место было под управлением христианских правителей…».
Как указывает историк Н.Ф. Ковалевский в книге «История государства Российского. Жизнеописания знаменитых военных деятелей XVIII-XX вв», по протекции Иосифа Аргутинского и Ивана Лазарева стремление мелик Джамшида «жить под покровительством России на Кавказе, где Россия создаст армянское государство», было доведено до императора Павла I и одобрено как возможность вмешаться в дела края.
Кто же такие Иосиф Аргутинский и Иван Лазарев и какое отношение они имеют к Мадатову?
Иосиф Аргутинский (настоящее имя Овсеп Аргутян-Еркайнабазук) (1743-1801) священнослужитель из тифлисских армян, переселился в Астрахань, где привлек внимание властей пророссийскими проповедями. Здесь же при содействии местных властей был избран епархиальным начальником армян. В 1780 году он принимал участие на совещании, созванном Г.А.Потемкиным по вопросу русской политики на Кавказе и организации мятежей христианского населения против мусульманских правителей. В 1788 году находился в русской армии во время ее похода на Молдавию, подстрекая христианское население на борьбу против турков. Из переселенцев в 1792 году на р.Днестр был основан город Григориополь, где поселились армянские и другие христанские выходцы из Молдавии, Валахии и Бессарабии. В этом же году основал типографию для распространения армянской литературы. По его ходатайству переселившимся армянам отпущены были из государственной казны значительные денежные суммы, а в 1799 г. дарованы льготы армянским обществам, созданным в Астрахани, Кизляре, Моздоке, Григориополе, и Дербенте. В 1796 году Иосиф принимал участие в походе русских войск под командованием генерала В.Зубова на Азербайджан, и написал воззвание к армянскому народу с призывом помочь русским войскам. Поход не дал ожидаемых результатов, но усилия Иосифа были зачтены. В 1800 году император Павел даровал ему и его братьям титул князя Аргутинского и сан каталикоса всех армян, не считаясь с тем, что религиозный глава должен избрираться советом епископов. При получении титула Иосиф фальсифицировал, попросив добавить к фамилии Аргутинский слово «Долгорукий», утверждая, что это прозвище персидского царя Артаксерска I, от которого якобы и происходит его род. Сан каталикоса Иосиф получить не успел, скоропостижно скончавшись.
Интересна личность Ивана Лазарева (настоящее имя Ованес Лазарян) (1735-1801). Его отец, купец Лазарь Лазарян из азербайджанского города Джульфа занимался торговлей тканями и ювелирными изделиями, а затем переехал в Москву, где поступил на службу переводчиком при дипломатических и торговых сношениях России с мусульманским Востоком, что дало ему возможность завести знакомства со многими дипломатами и торговцами России. Его сын Иван переехал в Санкт-Петербург. Благодаря связям отца он познакомился с влиятельными дворянами Орловыми, Потемкиными, Вяземскими, которые вложили деньги в его предприятие. Укрепившись в финансовом отношении и пользуясь поддержкой влиятельных родов империи, он стал вкладывать свой капитал в уральские металлургические заводы и накопил огромное состояние. Его взлету способствовала афера с крупнейшим на то время алмазом. Как известно, алмаз «Дерья-и – нур» («море света») принадлежал Надир шаху Афшару, а после его убийства в 1747 году таинственно изчез. В 1768 году алмаз «всплыл» в Амстердаме у армянского купца Григория Шафраса (в России значился как «астраханский купец Григорий Сафразович Ходжеминасов»). Шафрас был женат на родной сестре Ивана Лазарева, который в 1773 году купил алмаз и назвал своим именем «Лазарев». В том же году алмаз выкупил граф Орлов и подарил его императрице под именем алмаз «Орлов».
Сразу после подарка императрица осыпала милостями и Орлова и Лазарева. Лазарев по его просьбе был назначен советником по восточным делам, ему была дарована пожизненная пенсия в огромную сумму 4000 рублей. В 1774 году Лазарев был назначен советником Государственного банка. В том же году императрица пожаловала Лазаря Лазарева и всю его семью (следовательно, и Ивана) потомственным дворянством, в результате чего Иван мог всем говорить, что он сын дворянина и сам дворянин. Формулировка жалованной грамоты императрицы звучала довольно многозначительно: ««за то, что оказал с детьми своими нам многие услуги». Современные армянские авторы не вспоминают об указе императрицы и утверждают, что Лазаревы были дворянами с незапамятных времен, а отец Ивана якобы даже имел титул барона Священной Римской империи.
И.Лазарев, став одним из крупнейших владельцев заводов и землевладельцев основал училище для обучения армянских детей (Лазаревский институт восточных языков) в Москве, большинство выпускников которого стали переводчиками с восточных языков на русский, тем самым становясь посредниками в отношениях русских властей с Востоком. Лазарев принимал деятельное участие в подготовке проекта создания армянского государства на Кавказе под покровительством России. В ходе русско-турецкой войны 1787-1791 годов Лазарев был политическим советником командующего русской армией Г.Потемкина, а после заключения мира способствовал переселению армян из Турции в Россию.
Аргутинский и Лазарев, претендовавшие соответственно на роль духовного и светского лидера армян, живших в России, способствовали назначению армян на многие ответственные должности, в том числе военные, финансовые и политические. Как пишет Г.Карапетян: «Мадатов сразу же снискал покровительство армянского архиепископа Овсепа Аргутинского-Долгорукова и Ованеса Лазарева. Он также сблизился со многими видными представителями армянской диаспоры». Ему вторит и Мхитарян: «Юный Мадатов прибыл в столицу, где нашел покровительство в лице крупных политических деятелей и поборников русской ориентации армян - у архиепископа Иосифа Аргутинского - Долгорукова и Иоанна Лазаревича Лазарева. В доме последнего Мадатов и поселился, сблизившись с представителями довольно обширной армянской культурной колонии, образовавшейся за несколько десятилетий до того».
Эта информация меняется, когда начинается рассказ о биографии Мадатова. Г.Карапетян пишет: «Увидев смотровые упражнения гвардейских императорских полков, юноша также принял в них участие и вдруг сразу осознал для себя, что это именно то, что ему нужно, что его призвание в воинской службе. Русская армия и русское оружие - вот что следует противопоставить кочевым турецко-татарским ордам. Интересы русских и армян, этих двух духовно родственных христианских народов, совпадали, враг у них был общий, общие цели. Тогда же юный Ростом подал прошение об определении на воинскую службу. Заручившись обещанием России оказать своим армянским единоверцам всестороннюю поддержку, дипломатическая миссия карабахских меликов отправилась в обратный путь. Вместе со своими высокородными сородичами вернулся в армянский Карабах и Ростом. Вскоре император Павел I вспомнил о статном черноволосом армянском юноше, который произвел на царя благоприятное впечатление. Узнав о прошении Мадатова, российский самодержец приказал в срочном порядке найти и доставить юношу в Петербург. Так Мадатов оказался в столице Российского государства». Читатель должен поверить, что, никому неизвестный юноша принял участие в тренировке элиты русской армии - смотровых упражнениях гвардейских императорских полков, затем он, подал прошение об определении на воинскую службу, но потом почему-то вместе со своими высокородными сородичами вернулся в армянский Карабах. Не имеющий никакой протекции юноша (указан по фамилии Мадатов, хотя ранее автор указывал, что эту фамилию юноша принял по зачислению на военную службу) вдруг всплыл в памяти императора, который послал за ним (заметьте, Карабах, как и все земли к югу от Кавказских гор в это время в состав России НЕ входили), гонцы императора отправились из Санкт-Петербурга в Карабах и умудрились отыскать в общем-то безвестного сына конюха, не занимающего никакой должности юношу и привезти его в столицу.
Вот как расписывает появление в Санкт-Петербурге Мадатова С.Мхитарян: «Пылкий кавказский юноша, увидев на смотру блестящие гвардейские полки Павла I, сам загорелся страстным желанием служить русскому императору. Он понимал, что только с помощью могущественной армии братского народа можно победить жестокого общего врага, и подал прошение об определении его на военную службу. Вскоре, однако, мелику Джиммиту пришлось срочно возвращаться в Карабах. С ним отбыл и Мадатов, не дождавшись ответа. На этом могла бы погибнуть мечта молодого князя "о подвигах, о доблести, о славе" в великой России. Но, наверное, была воля Божия послужить ему в России. Однажды, принимая военный парад, император Павел I вспомнил о статном юном горце, когда-то тоже принимавшем в нем участие. Императору сообщили, что Мадатов родом из Карабаха и мечтает стать гвардейцем. Тогда Павел I распорядился срочно доставить юношу в Петербург и послал за ним фельдъегеря. Приказание было выполнено. Юный Мадатов прибыл в столицу» (15). Мхитарян дополняет рассказ Карапетяна деталями: император вспомнил о Мадатове на военном параде, потому, что юноша «когда-то тоже принимал в нем участие». На каком военном параде и в составе какой части принимал участие юноша, еще НЕ принятый на военную службу, автор умалчивает. В общем, комментарии по поводу инсинуаций Карапетяна и Мхитарян излишни.
На деле, принятию Рустама Григоряна в русскую армию способствовали Аргутинский и Лазарев, они же посоветовали принять новые имя и фамилию (они и сами жили под вымышленными, принятыми ими в России именами). Принять имя «Валериан» посоветовал И.Аргутинский. Именно он «грешил» тем, что любые деяния «верноподданнически» старался посвятить высокопоставленным лицам империи. Напрмер, город переселенцев на Днестре по его предложению был назван Григориополь в честь князя Григория Потемкина. Имя Валериан было предложено в честь генерала Валериана Зубова, которому поручалось захватить Южный Кавказ военным путем, и с которым Аргутинский был очень близок.
Украденный алмаз обеспечил Лазареву покровительство иператрицы, а сам Лазарев обеспечил покровительство многим армянским переселенцам в Россию, внезапно принятых на государственную службу. Одним из таких оказался и Мадатов.
В следующей статье рассмотрим, как армянская историография поднимает Мадатова на уровень самых выдающихся мировых полководцев мира (!) XIX века.
