Эйфелева башня в 100 километрах от Баку
Сабухи Ахмедов,
доктор философии по истории, доцент
Как известно, Азербайджан в конце XIX – начале XX века, в эпоху нефтяного бума привлекал к себе внимание не только нефтяных магнатов, промышленников, банкиров, архитекторов, но и выдающихся инженеров и ученых эпохи. В Азербайджане до сих пор сохранилось немало памятников истории, связанных с именами известных мировых личностей. Тем не менее, на территории нашей республики есть памятник, связанный с именем человека, которого знает весь мир, но мало кто в самом Азербайджане знает об этом памятнике. Речь идет о французском инженере, специалисте по проектированию металлических конструкций Гюставе Эйфеле, чьё знаменитое произведение – Эйфелева башня, является символом Парижа. На берегу Каспия есть сооружение, которое по праву можно назвать «Эйфелевой башней на Каспии», но которое, как ни странно, не является туристическим памятником.
Впервые об интересном острове Санги-Мугань автору статьи рассказал Виктор Александрович Квачидзе, возглавлявший Подводную археологическую экспедицию Музея истории Азербайджана, проводившую здесь исследования при участии Московского клуба подводной археологии «Катран» в 80-х годах ХХ века. Позднее удалось собрать дополнительные сведения по истории проекта и ряд фотографий.
Александр Гюстав Эйфель (1832- 1923) учился в Королевском лицее в Дижоне, затем в парижском колледже Сен-Барб, затем Центральной школе искусств и мануфактур, по окончании которой получил диплом инженера. Начав работу над архитектурными проектами, он вскоре прославился импозантными стальными конструкциями, необычными для его эпохи. Построенные им Западный железнодорожный вокзал в Будапеште, пешеходный мост в Жироне, 100-тонный вращающийся купол обсерватории в Ницце, двухуровневый мост на реке Лиме и мост Марии Порту в Португалии, виадук Гарабе, железный дом в Икитосе в Перу привлекли внимание царских чиновников в России. В 1877 году он был приглашен для строительства железнодорожного моста через реку Прут в районе города Унгень (современный Унгены в Молдове), на границе России и Румынии (с 2012 года мост официально называется «мост Эйфеля»; кстати именно этот мост взорвала группа азербайджанца Кямала Касумова 23 июня 1941 года, о чем писал Азад Гусейнов в статье «Два уничтоженных моста за первые два дня войны – и … исключение из списков награжденных»). Эйфелем же был построен маяк в Джарылгаче (около Скадовска на Черном море, Украина) и позднее, в 1902 году мост Цагвери недалеко от Боржоми в Грузии.
В начале 90-х годов маяк, который спроектировал Гюстав Эйфель, появился и на Каспии. Так, в конце XIX века, когда Бакинский порт стал одним из крупнейших портов Российской империи по объему грузооборота, выяснилось, что прибрежная полоса слабо оборудована в навигационном отношении, что приводило к кораблекрушениям, иногда с человеческими жертвами. В результате на прилегающих к Баку мысах были построены маяки, некоторые из которых действуют до сих пор. Один из них было предложено построить на острове Санги-Мугань (в XIX веке остров назывался Свиной).
Санги-Мугань находится в 100 км от Баку и в 20 км от берега, имеет длину 1 км, ширину 1,2 км, округлой формы; в центре остров имеет возвышение, которое было решено использовать как место для маяка. Пробные бурения показали, что в этом месте залегает толстый слой уплотненной глины. Сначала произвели берегоукрепительные работы, чтобы исключить подмывы грунта, построили пристань и протянули конно-железную колею (чтобы от пристани к холму привезти стройматериалы). Из предложенных для строительства проектов маяков больше всего подходил проект инженера Г.Эйфеля – построить маяк полностью из железа. Во-первых, и это главное, вес такого сооружения был значительно ниже чем вес каменного – а для строительства на глинистой почве это было очень важно; во-вторых, железное сооружение можно собрать, а в случае необходимости (например, ликвидации маяка) разобрать и собрать в другом месте; в-третьих, уже имелся такой опыт – маяки, построенные Гюставом Эйфелем в Рухну на Балтийском море и в Джарылагаче (Херсон) на Черном море уже действовали, доказав живучесть идеи. Таким образом, для строительства маяка на Санги-Мугани был выбран именно проект Г.Эйфеля.
Итак, в 1887 году было начато строительство «Эйфелевой башни на Каспии», причем часть наиболее важных деталей была привезена из Франции. Летом 1891 года в присутствии главного командира Бакинского порта, командования Каспийской флотилии и почетных гостей в торжественной обстановке произвели включение маяка. Позднее появилось извещение мореплавателям: «...в Каспийском море на вновь построенном маяке на о-ве Свином установлен аппарат 1-го разряда с постоянным белым огнем, освещающим весь горизонт на 15,2 мили».
Основу маяка составляла башня-опора в виде трубы диаметром два метра, внутри которой была винтовая лестница. Снаружи башню поддерживали четыре железные опоры, соединенные с центральным цилиндром горизонтальными связками. Наверху находилась сторожевая комната, а выше размещалось фонарное сооружение. Для подъема грузов в башне имелось специальное устройство. Маяк имел высоту 50 м, но был построен из металлических листов толщиной 1,27 см, что обеспечило его прочность. На самом маяке была прибита бронзовая табличка с годом строительства маяка на французском языке. Каждое утро смотритель маяка закрывал белым полотном стеклянные линзы от прямого попадания и фокусировки солнечного света, а вечером открывал и включал сам маяк.
Остров постепенно обживался: сначала для смотрителя был построен небольшой дом, чтобы он мог привезти сюда семью, так как оставался здесь на постоянной основе, затем появились складские помещения: иногда к пристани приставали рыбацкие корабли, затем здесь поселилось несколько рыбаков с семьями. В революционный период военно-политическая обстановка потребовала размещения здесь небольшого поста с соответствующими сооружениями. Казалось бы, так размеренно может продолжаться веками. Однако заказчики сооружения в технических требованиях к проекту не учли, что остров Санги-Мугань вулканического происхождения, как и ряд других островов Бакинского архипелага, т.е. возник из извержения грязевого вулкана. Грязевые вулканы в Азербайджане ни у царских, ни позднее у советских властей особого беспокойства не вызывали, извергаясь в основном холодной лавой. Однако то, что произошло на Санги-Мугани показало, что грязевые вулканы со счетов сбрасывать нельзя.
11 апреля 1932 года в 18 часов 30 минут на острове Санги-Мугань произошло сильное извержение грязевого вулкана, сопровождавшееся громких подземным гулом. Люди, проживавшие на острове, напуганные шумом, вышли из домов и служебных помещений. Неожиданно в кратере грязевого вулкана прогремел взрыв, появился огромный огненный вихрь, поднявшийся на высоту 150 м и затем растекшийся в разные стороны по горизонтали. Огонь охватил маяк, сооружения, людей, домашних животных. Минут через 10 уже горели здания, служебные помещения, сигнальная мачта, пристань, посаженные деревья. Огонь из кратера стал быстро затухать, но зато горели постройки.
Смотритель маяка Иван Макаров, сброшенный взрывом в море, был подобран кораблем «Яков Зевин», находившимся неподалеку и подошедшим к острову на помощь людям. Когда на корабле ему перевязали раны, он потребовал немедленно переправить его на остров. Вместе с ним на остров высадились служители маяка А. Дмитриев и И. Лощилин, оказавшиеся далеко от места огня и поэтому также сумевшие спастись. Высадившись на остров, они увидели страшное: из 18 человек, находившихся в момент катастрофы на острове, погибло 13, в том числе вся семья Макарова. Огонь сам по себе затухал, но оказалось, что он нанес тяжелый урон чугунной башне - опоре маяка и стекла маяка лопнули от высокой температуры. Макаров, Дмитриев, Лощилин помогли оставшимся в живых подняться на корабль, погасили тлеющие огни, но с приближением сумерек возникла новая проблема: корабль «Яков Зевин» с раненными на борту не мог пойти к Баку, так как вокруг острова было много заброшенных буровых и свай и в темноте можно было напороться на них. Поэтому Макаров, рискуя жизнью, слыша глухие подземные раскаты, вернулся к маяку, сумел подняться по треснувшей и всё ещё раскаленной опоре на площадку и зажечь маячный огонь (позднее Макаров был награжден за спасение раненных и оборудования орденом Красной Звезды). Он и двое его сотрудников так и остались ночью на острове, погасив маяк только когда корабль отошёл от острова. Когда утром подошло спасательное судно остров было не узнать - около трети острова было залито густой изверженной грязью толщиной 6 - 8 м, остальная часть острова просто выгорела.
Проведенное следствие установило, что природная катастрофа застала людей врасплох, но вины тех, кто был на острове, в этом не было. По итогам работы следственной комиссии рекомендовалось капитально отремонтировать маяк, заменить все деревянные строения каменными, построить специальное укрытие на случай повторения извержения, снабдить служащих огнезащитной одеждой и выделить на маяк моторную лодку. До выполнения этих требований маяк законсервировали, установили временный автоматический огонь, а для охраны имущества оставили на острове двух добровольцев без семей. Позднее специалисты определили, что вместе с лавой вулкан изверг газ, страшный урон был нанесен именно горящим газом и жертв можно было избежать, если бы жители остались в своих каменных домах, а не выскочили на открытое место. Чтобы предотвратить повреждение опоры маяка его рекомендовалось покрыть специальным огнестойким покрытием. Предполагалось, что на маяке будет возобновлена работа, но уже не на постоянной основе, а вахтовым методом, однако резонанс от катастрофы был столь большой, что руководство не решилось послать на остров новый состав и маяк оставили законсервированным. Только в 1942 году, когда в период Великой Отечественной войны грузоперевозки на Каспии резко выросли и появились новые маршруты движения кораблей, маяк вновь заработал с помощью керосинокалильной установки. В 1950 году маяк был капитально отремонтирован и переведен на электрическое освещение, и был виден на расстоянии 22 мили. Опора башни была укреплена, покрыта огнестойким покрытием, что, конечно же, отразилось на внешнем виде, изменив проект Эйфеля. Но тем не менее, имевшаяся на опоре пластина с надписями на французском языке, что маяк изготовлен из деталей, привезенных из Франции, была сохранена. Позднее на острове появилось небольшое подразделение Каспийской Флотилии и даже военный комендант острова, а также для контроля за экологией островов архипелага и воды создана автоматическая станция контроля за уровнем загрязненности воды
Итак, резюмируя сказанное. Всего лишь в 100 км от Баку на острове Санги-Мугань имеется сооружение, связанное с именем всемирно известного архитектора, чьи сооружения по праву привлекают тысячи поклонников. Первичный проект постройки, конечно же, подвергся изменениям во время ремонта 1950 года, но небольшие реставрационные работы позволят вернуть ему первоначальны вид. С вершины маяка открывается прекрасный вид на море, вдали виден берег, соседние острова. Пристань позволяет причаливать небольшим кораблям, отсюда же возможна рыбная ловля, особенно много у острова угрей. Маяк является памятником не только инженерного гения Эйфеля, но и памятником природной катастрофы. Поэтому некоторые из имеющихся здесь сооружений можно приспособить для создания экспозиции, рассказывающей об истории маяка и катастрофы 1932 года.
Post scriptum.
Сесть на прогулочный корабль на бакинском бульваре у Морвокзала, приплыть к острову и сойдя на пристани, увидеть творение великого Эйфеля в тысячах километрах от Франции, подняться на вершину маяка и насладиться отличным видом, заняться рыбной ловлей, увидеть вечером как включается маяк, освещающий безбрежное море – может быть, это достаточная аргументация, чтобы после соответствующих работ включить Санги-Мугань в туристические маршруты?
Летом следующего года исполняется 130 лет со дня открытия «Эйфелевой башни Каспия».
