Убийство в школе как симптом: что ксенофобия сделала с российским обществом

Всплеск преступлений на национальной и религиозной почве в России в последние месяцы приобретает особенно тревожные формы.

Носителями ксенофобских установок все чаще становится молодежь и даже дети. Это свидетельствует о том, что ненависть перестает быть стихийной и превращается в усвоенную модель поведения, формирующуюся в школьной среде, социальных сетях и общем информационном фоне. Когда ребенок воспринимает насилие по национальному признаку как допустимое, это означает утрату обществом базовых защитных механизмов.

Убийство таджикского мальчика в Подмосковье стало жестким символом этого процесса. Речь идет не об отдельном инциденте, а о прямом следствии атмосферы, в которой этническая принадлежность все чаще преподносится как повод для вражды. Особый цинизм ситуации заключается в том, что преступление произошло в школе - пространстве, которое должно быть зоной безопасности и формирования ценностей. Это наглядно демонстрирует, что ксенофобия проникла в среду, где формируется мировоззрение следующего поколения.

Подобные преступления не возникают в вакууме. Молодежь воспроизводит ту риторику и те модели отношения к «чужим», которые транслируются взрослыми - через телевидение, заявления чиновников и публичные дискуссии. Когда в информационном пространстве систематически звучат тезисы о «демографической угрозе», «чуждых элементах» и необходимости «очищения» городов, они неизбежно воспринимаются как сигнал допустимости агрессии. Для подростков такая риторика становится моральным оправданием насилия и подменяет реальные социальные проблемы примитивной формулой «мы - они».

На этом фоне все отчетливее проявляется опасный сдвиг государственной политики - от регулирования миграции к фактической легитимации ксенофобии. Лозунги, еще недавно считавшиеся экстремистскими, сегодня в завуалированной форме звучат из уст чиновников, силовиков и законодателей. Демонстративные рейды, унизительные практики, рассуждения о «перенаселении» городов мигрантами формируют новый норматив, в котором дегуманизация становится допустимой.

Реакция МИД Таджикистана, прямо указавшего на национальную ненависть как мотив преступления, подчеркнула международный резонанс трагедии. Особенно показательно, что погибший ребенок имел и российское гражданство, что разрушает тезис о якобы направленности ксенофобской политики исключительно против «временных мигрантов». На практике под ударом оказываются и граждане России, если их происхождение или религия не вписываются в представление о «государствообразующем большинстве».

Законодательные изменения лишь закрепляют эту тенденцию. Расширение полномочий МВД, упрощение депортаций и практика лишения приобретенного гражданства размывают сам принцип правовой защищенности. Созданный механизм репрессий универсален: сегодня он направлен против мигрантов, завтра - против любых «неудобных» групп.

Особую тревогу вызывает участие в этом процессе образовательных и религиозных институтов. Рекомендации ограничивать число иностранных детей в классах фактически легитимируют сегрегацию, а заявления религиозных иерархов о «чуждом влиянии» придают бытовой ненависти моральное оправдание. В результате ксенофобия получает институциональную поддержку.

Наиболее уязвимыми в этой ситуации оказываются не только мигранты, но и миллионы граждан России - представители нерусских народов. Инциденты с жесткими действиями против диаспор, включая азербайджанскую в Екатеринбурге, демонстрируют избирательное применение силы и вызывают серьезные вопросы с точки зрения прав человека и международных обязательств России.

Дополнительным фактором становится продолжающаяся война в Украине. Острая нехватка живой силы подталкивает власти к использованию мигрантов и нерусских граждан в качестве ресурса давления и шантажа, что еще больше усиливает отчуждение и подрывает доверие к государству.

Политика, основанная на поиске внутренних врагов и разжигании шовинизма, может дать краткосрочный эффект отвлечения внимания от системных проблем. Однако в долгосрочной перспективе она ведет к разрушению социальной ткани и росту насилия. Государство, нормализующее дискриминацию по происхождению и вере, неизбежно сталкивается с тем, что созданные им механизмы начинают работать против всего общества.

Своими размышлениями о росте ксенофобских настроений и их последствиях для российского общества в беседе с 1news.az поделился депутат Милли Меджлиса, политолог Расим Мусабеков. «Происходящие в России процессы носят системный характер и напрямую связаны с общей политической и социальной атмосферой в стране», считает Мусабеков:

«В целом та атмосфера ненависти и ксенофобии, которая утвердилась в России, безусловно, оказывает прямое влияние на подростков с неокрепшей психикой. В этих условиях агрессия и насилие начинают восприниматься как допустимая форма поведения. Действия, которые мы сегодня наблюдаем, иначе как фашиствующими назвать сложно.

Мы уже видели подобные кампании и раньше: сначала - против чеченцев, затем - против грузин. Сегодня же объектом ненависти фактически стали все выходцы из Азии. При этом создается иллюзия, что власть на словах выступает против экстремизма и национальной розни, однако реальная картина говорит об обратном. Достаточно послушать риторику, звучащую с трибун Государственной думы, или посмотреть федеральные телеканалы, где ксенофобские тезисы все чаще подаются как допустимая и даже оправданная позиция.

Все чаще звучат требования ввести жесткие, по сути запретительные визовые ограничения: мигрантам предлагают не привозить семьи, запрещать въезд детям, ограничивать их доступ к образованию. В публичном пространстве активно продвигается тезис о том, что в российских школах и классах якобы уже «чуть ли не большинство» составляют дети мигрантов, которые плохо знают русский язык, отстают в учебе и «тянут весь класс назад». Эти утверждения подаются как аргумент в пользу сегрегации и фактического вытеснения детей по национальному признаку.

При этом подобная риторика для России не является чем-то принципиально новым. Она укладывается в давнюю историческую традицию поиска «внутреннего врага». В дореволюционные времена объектом такой ненависти и насилия становились евреи - достаточно вспомнить еврейские погромы и черносотенные акции, которые нередко направлялись и поощрялись структурами царской охранки. Меняются группы, на которые направлена агрессия, но сама логика государственного и общественного поведения остается пугающе узнаваемой.

Сегодня эта ниша ненависти фактически сменила адресатов: евреи в основном уехали - кто в США, кто в Европу и Канаду, значительная часть в Израиль. И объектами общественной и государственной враждебности стали мусульмане, выходцы с Кавказа и стран Центральной Азии.

При этом Россия ежегодно теряет около одного миллиона граждан в результате демографического спада. В таких условиях подобное отношение к мигрантам обрекает страну на экономическую деградацию. Существуют целые отрасли, без которых функционирование государства становится невозможным, и которые сегодня практически полностью зависят от труда мигрантов.

Если завтра таджики и киргизы развернутся и уедут из страны, московские дворы и улицы останутся без уборки, коммунальные службы окажутся парализованными. По сути, значительная часть инфраструктуры мегаполисов держится именно на их труде. Сегодня почти две трети строительной отрасли опираются на иммигрантов - людей, которым системно недоплачивают, которых заставляют работать не по восемь, а по двенадцать часов, которые живут в нечеловеческих условиях.

Они ежедневно сталкиваются с ненавистью и ксенофобией, становятся жертвами обмана, невыплат заработной платы, избиений. В последнее время эта агрессия все чаще переходит в крайнюю форму - мы наблюдаем не просто случаи насилия, а факты тяжких преступлений, включая убийства. Это уже не отдельные инциденты, а тревожный признак системной деградации общества, в котором эксплуатация и ненависть к «чужим» становятся нормой.

Безусловно, ответственность в первую очередь лежит на власти. Именно государство должно пресекать ксенофобию и менять тон публичной риторики. Однако мы видим прямо противоположное: власти сознательно разогревают атмосферу ненависти, используя ее как инструмент для переключения внимания общества с глубинных и системных проблем - экономического кризиса, социальной несправедливости, тотальной коррупции, произвола чиновников и полицейского беспредела.

Кроме того, эта риторика позволяет отодвигать на второй план тему войны, которую российское руководство ведет в Украине. Войны, которая, по разным оценкам, уже унесла миллионы жизней, оставила огромное число погибших и инвалидов и продолжает разрушать страну изнутри. Несмотря на колоссальные человеческие и экономические потери, война не прекращается, а параллельно с ней лишь усиливается ксенофобия и внутреннее озлобление общества.

Ничего хорошего для Российского государства такая политика не обещает. Столкнувшись с враждебным и унизительным отношением, мигранты, даже несмотря на сложность переориентации с российского рынка на другие направления, будут искать альтернативы. Уже сегодня государства Центральной Азии, а также многие выходцы из Азербайджана и Армении все чаще смотрят в сторону Европы, где сохраняется острая нехватка рабочей силы. Да, требования там выше, необходима лучшая подготовка и адаптация, но взамен предлагаются более предсказуемые правила и меньший уровень дискриминации.

Кроме того, активную политику по привлечению трудовых мигрантов сегодня ведут и богатые арабские страны Ближнего Востока, которые целенаправленно работают с рынками Центральной Азии. В результате Россия рискует не только потерять важнейший трудовой ресурс, но и окончательно подорвать свое экономическое будущее, продолжая делать ставку на ненависть вместо развития.

Думаю, что в конечном итоге эта разогреваемая ксенофобия обернется против самой России.

Ксенофобия, направленная сегодня против мусульман - прежде всего выходцев из Центральной Азии, Азербайджана и Кавказа, - на самом деле неизбежно распространяется и на мусульман, которые являются гражданами самой России. Это и Северный Кавказ, и Поволжье, и другие регионы страны. Волна ненависти, которую сознательно поднимают, не может быть локальной или избирательной, она неизбежно захлестнет саму Россию. И ничего хорошего эта политика ксенофобии для Российского государства не сулит.

Особенно вопиющими выглядят случаи насилия в отношении детей и подростков. Когда убивают несовершеннолетних по национальному признаку, когда в открытом доступе появляются видеокадры, один страшнее другого: унизительные рейды, вторжения в бани, вытаскивание мигрантов голыми на улицу, издевательства, постановка людей в снег в унизительных позах. Все это выходит далеко за рамки «борьбы с миграцией» и все больше напоминает практики откровенного произвола и дегуманизации.

Подобные действия неизбежно обернутся бумерангом - и против самой России как государства, и против российского общества. Разрушая правовые и моральные основы, власть создает среду, в которой насилие становится нормой, а ненависть - допустимым инструментом политики.

Что касается азербайджанцев, то уже сегодня видно, как многие, даже не имея возможности немедленно свернуть бизнес или покинуть Россию, принимают решение отправлять своих детей обратно на родину. Это осознанный шаг, продиктованный пониманием того, что риски, с которыми они сталкиваются в России, стали неприемлемыми. И можно не сомневаться, что эта тенденция будет только усиливаться. В этом смысле возвращение на родину становится не просто вынужденной мерой, а формой защиты будущего своих детей.

Я думаю, что даже если со временем ситуация в России каким-то образом наладится, у людей всегда будет возможность вернуться. А если нет - они будут строить свою жизнь на родине. Тем более что у тех, кто хорошо владеет иностранными языками, есть реальные возможности найти применение своим знаниям и опыту в Европе, в Турции, в Соединенных Штатах Америки и в других странах. Поэтому связывать свои перспективы исключительно с Россией, на мой взгляд, уже не совсем правильно, особенно если нынешняя ксенофобская политика будет продолжаться.

Кроме того, такая линия несет серьезные риски и для самого Российского государства. Очевидно, что она вряд ли способствует росту симпатий к Москве в национальных республиках с преимущественно мусульманским населением. Напротив, подобная политика усиливает отчуждение, подрывает доверие и формирует долгосрочные внутренние риски для целостности и стабильности самой России».