ÜNS приглашает лучших
«Травиату» Дж.Верди по версии «Геликон – оперы» увидели бакинцы.
Знаменательным событием в культурной жизни азербайджанской столицы стал показ в эти январские дни на Творческой сцене ÜNS двух представлений молодой, но уже весьма знаменитой в мире труппы «Геликон-опера».
Ровно через год после того, как здесь произошло наше знакомство с работой этого уникального музыкального театра, представившего оперу Ж.Бизе «Кармен», был показан другой, не менее популярный спектакль - опера Дж.Верди «Травиата».
Всякий раз, встречаясь со спектаклями родившегося в Москве 10 апреля 1990 года «Геликон-опера», объединившего талантливых молодых музыкантов и артистов, зрители, не уставая удивляться новизне его стилистики, стараются понять, благодаря чему он успел завоевать во всем мире славу неординарного театра. В самом деле, чем, кроме безусловной одаренности исполнителей – вокалистов и артистов оркестра?
Если попытаться в общем и целом ответить на этот вопрос, конечно же, придется говорить о подчас шокирующих изменениях либретто, характеристики образов и взаимоотношений персонажей, «оправдываемых» здесь собственным прочтением партитур гениальных композиторов - классиков и современников. Говорить, естественно, после того, как увидишь все эти новшества своими глазами и попытаешься ответить на вопрос - правомерно ли это?
Если учесть, что десятилетиями ставившиеся на сценах сотен городов мира разными мастерами оперные спектакли обросли множеством штампов, отличаются известной схематичностью и проигрывают на фоне популярных стереотипов эстрадной попсы, опустившей планку требовательности к исполнителям до уровня неразвитых вкусов неразборчивой публики; если воспринимать перемены на оперной сцене как смелое стремление вернуть интерес широкой публики к оперному жанру с учетом психологии современников (в том числе и с помощью шоковой терапии), то, думается, эти перемены придется признать очень нужным прорывом, что уже и сделали миллионы зрителей во многих странах.
Хорошо это или плохо? Как сказать – ведь нам есть, о чем жалеть и что оберегать от лавины, крушащей все старое без разбора, чего допускать никак не хочется. Однако…
При всей наивности передававшиеся из поколения в поколение оперные представления о милой сердцу старине с весьма положительным нравственным зарядом всегда служили обществу, и, объявляя их архаикой, выбрасывая на свалку образцы, на которых воспитывались тонкость чувств, способность на самопожертвование во имя любви и святая наивность, даже самые талантливые мастера совершают тяжкий грех уже тем, что, отбрасывают «за ненужностью» традиции возвращать нас к собственным истокам, поддерживать уважение к безвозвратно ушедшей эпохе, в конце концов, испытывать полет фантазии, с которой ассоциируются все романтическое и возвышенное. Но что поделаешь, когда приходится оправдывать перемены заботой о сохранении наследия гениальных музыкантов прошлого с учетом того, что делать это достойным образом совсем не просто…
Помнится, испытывая огромное желание познакомить бакинцев с «Кармен» Ж.Бизе, поставленной в «Геликон-опере», руководители ÜNS столкнулись с, казалось бы, непреодолимым препятствием. В построенном для Творческой сцены здании не был предусмотрен отсек, в котором, как обычно в музыкальных театрах, размещаются музыканты оркестра, так называемая оркестровая яма.
Остроумный выход предложил азербайджанский дирижер Ялчин Адигезалов: едва афиши анонсировали гастроли, он начал репетиции этой гениальной оперы с музыкантами из Государственного симфонического оркестра Азербайджанской филармонии, которых решили рассадить… на балконе, нависающем над партером.
Подобное новшество любители оперы, откликнувшиеся на приглашение послушать в наши дни «Травиату» Дж.Верди в исполнении коллектива «Геликон-оперы», на сей раз уже восприняли как должное, даже оценив необычную ситуацию, при которой звуки музыки парят над залом, и не заметив, что те, кто находится на сцене, практически лишены возможности «работать» в контакте с дирижером. В остальном же поводов для удивления гости предоставили зрителям предостаточно. Правда, это удивление не идет ни в какое сравнение с тем, что все мы испытали на «Кармен», где милая зрителям по традиционным постановкам Микаэла из кроткой деревенской возлюбленной главного героя Хозе стараниями постановщика и автора нового либретто превращена в злодейку и убийцу, но откровений оказалось немало и здесь.
Помня привычную поговорку о том, что театр начинается с вешалки, администраторы приехавшей на гастроли в Баку труппы предлагают зрителям именно у стойки гардероба приобрести программку, выполненную в форме веера – оранжевого с одной стороны и черного – с другой. С помощью таким образом выполненной программки они вооружают гостей обширной информацией вплоть до цитаты из Александра Дюма, сказавшего в свое время, что «Через пятьдесят лет никто не вспомнил бы о моей «Даме с камелиями», но Верди обессмертил ее».
Как бы готовя слушателей к непростой работе ума и сердца при прослушивании новой версии оперы «Травиата», ее постановщик, художественный руководитель и основатель театра «Геликон-опера», народный артист России Дмитрий Бертман обращается к зрителям с такими словами:
«Сегодня, в начале XXI века, когда вы пришли на оперу, которая более ста пятидесяти лет врачует людей, наш театр желает, чтобы вы задумались не о проблемах социального неравенства, не о тяжелом физическом недуге, не о несчастной любви и родительском долге, а о болезни человеческой души.
Наша «Травиата» - это тоска по состраданию и чуткости, по чистой любви и верной дружбе. Ведь наши души, как незащищенные дети, учатся на своих ошибках и фантазируют, играют, придумывают, надламываются и оправдывают тех, кто нанес им боль, приходя, в конце концов, к вечному…».
Вот такая «затравка» к предстоящему действу, которое на сей раз зрителям предстоит домысливать. Каждому по-своему. Иначе как понять, что происходит на сцене, где под гениальную музыку гениального Верди на сюжет драмы Дюма с помощью изысканного вокала совсем по-новому свои эмоции выражает страдающая от жестокости и умирающая от тяжелой болезни хрупкая, веселая, способная на большое чувство, но преданная людьми героиня?..
Да, домысливать здесь есть что, ибо спектакль «Геликона» - не заезженная мелодрама, а осмысленная современником философская притча, которую выразить можно лишь изысканным театральным языком, объединив в полифоническое полотно и музыку, и чувства каждого из персонажей вплоть до артистов хора.
Что же увидели бакинцы в поставленной Бертманом «Травиате»? По сути рассчитанный на внимание тех, кто не склонен сравнивать ее с «классическими» образцами, а впервые пришел «на оперу», это очень мрачный спектакль – не столько о любви, сколько о смерти. Смерть караулит Виолетту в облике горничной Аннины (артистка Екатерина Облезова), выжидая своего часа, чтобы забрать жертву. У Бертмана Виолетта умирает не от чахотки и даже не от того, что ее лишают права на любовь. Она умирает потому, что не может более существовать в мире мертвых душ, где нет любви, а есть только похоть, в мире, олицетворяемом компанией прожигающих жизнь в праздности и интригах людей, освободиться от которого не в ее власти. Даже ее попытка спастись с помощью любви к Альфреду обречена из-за его несостоятельности.
Собственный взгляд на ситуацию приводит режиссера к мысли о том, что единственным человеком, способным понять и оценить Виолетту, оказывается Жермон. Если прежде режиссеры и исполнители представляли публике отца Альфреда отрицательным персонажем, который пришел и все разрушил, Бертман, вплотную следуя за музыкой Верди, показывает его человеком с душой и сердцем. «Его» Жермон быстро разобрался, что и разрушать-то нечего, ибо его сын – ничтожество, думающее только о плотских утехах, не способное понять и оценить женщину, которая его любит. Разглядев в Виолетте человека, сумевшего сохранить живую душу и дар любить, Жермон понимает, что, намереваясь положить конец связи Альфреда с ней, взял на себя неблаговидную роль и, похоже, сам влюбился в героиню. Не потому ли так логично воспринимается то, что он становится ее защитником на балу, где разыгрывается унизительная для Виолетты сцена…
Как подчеркивают иные профессионалы, подробно разбирая сцену за сценой в «Травиате» по Бертману, не трудно увидеть, как много талантливый мастер может вычитать в самой партитуре, не навязывая ей ничего чужеродного. Акценты в созданной им сюжетной канве, работающие на идею постановщика, естественно подсказывают ему некоторые перемещения номеров и сцен, но, абсолютно обоснованные, они как бы находят то место в спектакле, где наилучшим образом работают на идею и все, что ее оправдывает. Ибо даже небольшие вольности режиссера по отношению к авторскому тексту продиктованы внутренней логикой партитуры и не изменяют музыкальной драматургии.
Великолепными находками воспринимаются «перестановки» эпизодов, как правило, избавляющие действие от подчас несуразных для современного восприятия и ставших штампами бытовых подробностей. Вводя их, автор получает возможность акцентировать значимость некоторых номеров и событий. К примеру, не очень-то «оправданные» в сцене бала цыганский и испанский танцы значительно более органичны, когда звучат как отголоски былой полусветской жизни Виолетты. У режиссера они становятся частью преследующих героиню видений, которым он совершенно логично находит оптимальное место в общей канве трагично развивающегося действия.
Лаконичные декорации заслуженных художников России Игоря Нежного и Татьяны Тулубьевой – это еще одна великолепная находка авторов спектакля, позволяющая на ограниченном пятачке сценической площадки варьировать действие с закадровыми ситуациями, как бы открывающими внутреннюю жизнь героев и других персонажей, воспроизводить полифонию чувств и драматизм происходящих событий.
Безусловно, оперу делают музыка, хор и – особенно – солисты. Но, положа руку на сердце, хочется сказать, что для того, чтобы вызвать бурю восторгов у современной публики, все, о чем мы сказали выше, имеет первостепенное значение. Тем более, если само собой разумеется, что в спектаклях «Геликон-оперы» безупречный вокал, о качестве которого можно говорить с нескрываемым восторгом.
Чувствовалось, что поначалу исполнители главных партий Ирина Самойлова (Виолетта), Андрей Вылегжанин (Жорж Жермон), Николай Дорожкин (Альфред Жермон) и их партнеры несколько удивлены приемом публики,
смиренно внимавшей их виртуозному исполнению очаровательных арий, дуэтов и квартетов, безупречно звучащему хору, но, в конце концов, поняли, что по успевшей сложиться здесь традиции награду покорившие ее кудесники получают лишь вслед за последним аккордом партитуры. И это воспринимается как высшая наша благодарность за высокое искусство.
И еще это благодарность за право ощутить нашу причастность к процессам, происходящим в мире в области развития и обновления культуры. Так, а не иначе мы воспринимаем возможность видеть в своем городе, в театре ÜNS работы Дмитрия Бертмана. Режиссера, однозначно признанного во всем мире новатором и успевшего получить множество самых достойных и престижных наград.
Поставивший более 70 уникальных спектаклей во многих странах, он отличается тем, что неизменно старается отойти от «заигранных» сценических решений, удивить зрителя новизной и дерзостью замысла при ярком вокальном и драматическом исполнении и бережном отношении к замыслу композитора, сочинение которого берется ставить.
Спасибо!
Галина Микеладзе
