Беседа с Рамизом Абуталыбовым – «Пути и судьбы эмиграции» - Часть II

Продолжение первой беседы

 

Рамиз муаллим! Начав разговор с того, что как сотруднику ЮНЕСКО вам удалось во Франции встретиться с азербайджанцами, волею судьбы ставших эмигрантами, и узнать очень много фактов, о которых мы, жившие здесь за железным занавесом, и не подозревали. А остановились  мы с вами на том, что, занимаясь изданием литературы, рассказывающей об истинной истории Азербайджана, вы активно используете материалы честных, добросовестных ученых, которые воссоздают ту правду, которую сознательно избегали советские историки в угоду идеологическим установкам тех страшных для всех нас лет. Как это сочеталось с вашим статусом сотрудника международной организации и советского гражданина? 

 

- Сами понимаете, что по идее я был далек от разоблачающих советские власти умонастроений, когда был направлен на работу в такую ООН-овскую структуру, как ЮНЕСКО.

 

- С детства вы мечтали стать дипломатом – это ведь государственная служба со многими ограничениями и законами чести.

 

- Мечтал! Но это не помешало мне окончить Азербайджанский (тогда) государственный университет и, получив специальность горного инженера, поработать на строительстве Бакинского метрополитена, в Государственном комитете по технике.

 

- Но путь в дипломаты начался после окончания факультета международных организаций Академии внешней торговли в Москве. Этот диплом приблизил вас к мечте?

 

- В определенной степени. Как оказалось, надо было еще пройти школу в отделе науки и техники Совета министров Азербайджана.

 

- Там как минимум потребовалось научиться мыслить более или менее глобальными категориями?

 

- Наверное… Во всяком случае из кандидатов от 27 стран, подавших заявки на замещение оказавшейся вакантной должности сотрудника ЮНЕСКО моя кандидатура оказалась самой предпочтительной.

 

- И там у вас буквально открылись глаза…

 

- На очень многое! Вы же знаете, как зашорены были глаза советских граждан, живших за железным занавесом. Во Франции я понял, что мы не только ничего толком не знаем о жизни сограждан по планете, но и о себе самих. Париж, как оказалось, больше осведомлен о нашей собственной истории и хранит много достойных нашего внимания фактов, мимо которых пройти невозможно, а мы…

 

Там я узнал, что всю информацию о мире мы получали в чудовищно отфильтрованном виде. А еще испытал угрызения совести за то, что о живущих во Франции азербайджанцах как бы и вовсе забыли. Даже члены разрушенных семей, те, чьи родственники оказались по другую сторону, не только не помышляли о контактах, но и скрывали правду о своем горе. А вот они, в ком не были убиты и раздавлены человеческие чувства, волею судеб оторванные от родины, видели ее во сне, мечтали встретиться с ней или хотя бы с теми, кому хоть изредка доводилось попадать в Париж.

 

- Помню, что армянам на уровне ЦК КПСС разрешались контакты с зарубежными родственниками…

 

- Да, если для жителей всех других республик понятия «соотечественник за рубежом» не существовало и таковых следовало именовать врагами народа, то армянам еще с царских времен разрешалось иметь связи с диаспорой. У нас лишь в новейшие времена появилось сплошь подконтрольное известно кому общество «Ветен».

 

- И вот у вас начались контакты!

 

- Многочисленные.

 

- Они входили в ваши служебные обязанности?

 

- Нет, все, что стало происходить со мной - переполнявшее эмоциями, открытиями, встречами, занимало свободное от работы время, но переживания не отпускали ни на час.

 

- Известны многие акции, которые сделали вас героем в глазах соотечественников, обитающих по обе стороны того железного занавеса, и мы, как договорились, с удовольствием поговорим с вами несколько позже. Сейчас же просветите нас, пожалуйста, по поводу состава той самой эмиграции – кто и почему оказался на долгие годы вдали от родины и относился к этому не просто как к личной трагедии, но и как к трагедии собственного народа.  

 

- Пожалуйста. Как в некотором роде специалист, расскажу вам, что первая волна пришлась на двадцатые – тридцатые годы ХХ века. Она началась сразу же после падения Азербайджанской Демократической Республики (АДР) в апреле 1920 года. Первыми невозвращенцами стали члены дипломатической миссии Азербайджана во Франции во главе с Алимардан беком Топчибашевым (1863 – 1934), участвовавшем в работе Версальской мирной конференции. Их примеру последовали дипломаты, аккредитованные или пребывавшие в других странах, ряд представителей интеллигенции, военных и «буржуазии», находившихся в то время за рубежом, а после 1925 года - и большинство азербайджанских студентов, обучавшихся в Западной Европе.

 

Значительную массу первой эмиграции составили те, кто в тот период легально или нелегально покидал пределы Советского Азербайджана. Легально – это когда проживавшие за границей родственники оплачивали в твердой валюте выездную пошлину. Нелегальное же пересечение границы было связано с большими трудностями и огромным риском, однако кое-кто шел и на такой риск.

 

Но что особенно интересно: существовала еще одна форма выезда – насильственная высылка из Азербайджана неугодных, а также азербайджанцев, имевших иранские паспорта.

 

- Но была еще и вторая волна эмиграции.

 

- Конечно – послевоенная. Ее составили преимущественно бывшие военнопленные, не вернувшиеся на родину после 1945 года.  Не потому, что не хотели, а потому, что у них не осталось выбора. С точки зрения Сталина, советский человек просто не имел права попадать в плен – даже тяжело раненным. И когда война закончилась, Сталин объявил: «И победителей судят!». Среди этой категории были и те, кто, бежав из плена, храбро сражались в рядах Французского и Итальянского Сопротивления, но тысячи из них были отправлены на нары. А вот те, кто их участь разделить не захотел, и составили новую волну эмиграции.

 

- С ними более всего довелось встречаться и вам?

 

- Отчего же? Среди тех, с кем мне довелось общаться, кстати, к огромной радости обоих сторон и с огромной – думаю – пользой, много потомков эмигрантов первой волны… Впрочем, мало ли с кем свела судьба и кто сыграл огромную роль в моей жизни… 

 

- Что прежде всего удивило?

 

- Наверное, самая скрывавшаяся в СССР область деятельности наших эмигрантов за рубежом – их политические акции. Хотя они имели явно патриотический характер и свидетельствовали о, скажем так, мужественной тоске по родине. К примеру, узнал, что наши первые дипломаты вели весьма обширную работу по пропаганде Азербайджана во Франции. Девятого августа 1919 года парижская префектура зарегистрировала комитет «Франция – Кавказ», первый параграф устава которого гласил: « Комитет создан с целью содействия развитию экономических связей между Францией и республиками Закавказья: Грузией и Азербайджаном». Президентом комитета был избран французский дипломат и востоковед Эдмонд Иппо, вице-президентом от Грузии – князь Михаил Сумбатофф, от Азербайджана – Мирягуб Мирмехтиев, входивший в состав делегации нашей страны на Версальской мирной конференции. Эта делегация, возглавлявшаяся Алимардан беком Топчибашевым, вплоть до мая 1920 года издавала информационный бюллетень «Азербайджан». Всего было выпущено 12 номеров. За короткое время также были изданы на французском языке цветная географическая карта Азербайджана и три книги: «Кавказская Азербайджанская Республика», «Экономическое и финансовое положение Азербайджана», «Антропологический и этнический состав населения азербайджанской республики».

 

В конце 1919 года в журнале «Ревю дю монд мюзюльман» была опубликована статья члена азербайджанской делегации Джейхуна Гаджибейли «Первая мусульманская республика» объемом в два авторских листа. В статье на основе уникальных первоисточников был дан обзор истории, географии и экономического развития Азербайджана.

 

После падения Азербайджанской Демократической Республики 28 апреля 1920 года азербайджанские дипломаты и бизнесмены, находившиеся во Франции, создали Ассоциацию азербайджанских эмигрантов во главе с Алимардан беком Топчибашевым. Землячество студентов возглавил Д.Рагимов.

Благодаря усилиям наших соотечественников Аббасбека Атамалы, Фаризбека Векилли, Касимзаде, Зохры ханум Гаджибейли, Пери ханум Топчибашы, Лии ханум, Назенин ханум и Рены ханум 4 июдя 1925 года на сцене парижского театра «Фемина» впервые на французском языке была поставлена бессмертная комедия Узеира Гаджибекова «Аршин мал алан», перевод которой был сделан братом композитора Джейхун беком.

 

Это один из примеров того, как азербайджанские эмигранты, несмотря на тяжелые материальные условия, пропагандировали достижения национальной культуры Азербайджана далеко за его пределами.

 

- Но обо всем этом вы узнали значительно позже…

 

- Естественно!

 

- От оставшихся очевидцев тех событий?

 

- От них, от их потомков. Многое дали не только личные контакты, в том числе и с теми, кто не хотел ни с кем общаться. А еще многое почерпнул при кропотливой работе в архивах.

 

Трудно даже представить, как много тайн о человеческих судьбах и трагедиях нашей нации открылось Рамизу Абуталыбову на пути столь заинтересованного поиска, и наш герой обещал рассказать о своих встречах и открытиях, о том, как его усилия обогатили сокровищницу азербайджанских раритетов.

 

Продолжение следует.

 

Галина Микеладзе