Один из лучших финансистов России посчитал, кто больше потеряет от введения санкций – Москва или Анкара?
Россия долго издевалась над беспомощностью Запада в украинском конфликте, но, столкнувшись со страной, которая ведет себя «по-российски», не нашла более эффективных методов воздействия и тоже «обозначает позицию» с помощью санкций, зная, что этим только поддержит режим Эрдогана и ухудшит российское положение в регионе и на международных рынках.
Указ президента о мерах по обеспечению национальной безопасности дает представление о том, каким будет ответ России на действия Турции, сбившей на прошлой неделе российский Су-24.
Ответ России Турции изначально не предполагает конструктива. Когда обиженная сторона хочет получить компенсацию, она дает обидчику сохранить лицо и свои жесткие требования высказывает кулуарно. У России была возможность отложить официальные заявления, ссылаясь на необходимость расследования. Но то ли потому, что Москва не умеет вести переговоры, то ли потому, что надежды на конструктив с турецкой стороны не было, этот шанс Россия проигнорировала.
Меры против Турции будут носить исключительно экономический характер, причем Россия тут не руководствуется меркантильными соображениями – санкции и запреты ударят по российскому рынку, который сегодня значительно слабее даже турецкого с их пятипроцентным дефицитом бюджета.
Металл и водянистые помидоры
Торговый оборот с Турцией один из крупнейших для России – две трети китайского. Но в отличие от торговли с Китаем турецкое направление приносит России $15 млрд в год положительного сальдо. Это 10% российского торгового баланса, который и так сокращается. Это больше, чем выручка от экспорта вооружений, которым Россия очень гордится.
Конечно, если вычесть из товарооборота с Турцией большие поставки газа и небольшие – нефти, то сальдо развернется не в пользу России и станет $-2,5 млрд. Вдобавок сальдо услуг для России отрицательное (в основном за счет туризма; россияне оставляют в Турции около $1,5 млрд ежегодно). Пока поставки газа в Турцию никто не собирается прекращать, так что по крайней мере краткосрочные убытки России от «принципиальной позиции» не будут столь велики, как могли бы. И тем не менее они будут чувствительны.
Ограничения на импорт из Турции прежде всего ударят по поставщикам продовольствия и населению. Россия покупает у Турции еды на $1,1 млрд в год (примерно 4% всего импорта пищевых продуктов, а по ряду продуктов, например овощам, до 17%). Запрет вызовет дефицит целого ряда товаров, которые Россия традиционно получала от средиземноморских поставщиков – антисанкции уже фактически оставили из них только Турцию. Проблемы будут с оливковым маслом, средиземноморской рыбой, маслинами, цитрусовыми.
Если после антисанкций, которые должны были сократить импорт на 10% (но не сократили – контрабанда и посредничество Белоруссии, Сербии и Фарерских островов спасли ситуацию), цены на продовольствие обогнали инфляцию на 10–25%, то после запрета на турецкую еду можно получить опережающий рывок еще на 5–10%, а по отдельным товарам намного больше – заменить поставщика (кроме как Белоруссией или Азербайджаном) уже некем.
Турция была для российских туроператоров вторым направлением после Египта (за 2014 год в Турции побывали чуть менее 3 млн российских туристов, в Египте – более 3 млн, из них более 70% – организованные туристы, покупающие услуги агентств). Средний чек российского организованного туриста составлял в 2014 году около $700, комиссия агентства и оператора – около 15–20%. Таким образом, российская туриндустрия в 2016 году недосчитается около $600 млн прибыли – это более 0,05% российского ВВП.
Внутренний туризм, конечно, не станет ответом на закрытие Турции и Египта: в России нет ни достаточной инфраструктуры, ни транспортных возможностей, ни соотношения цена – качество, сравнимого с курортами этих стран. Скорее всего, запрет приведет к активному росту цен на немногих российских курортах, и поток россиян устремится в альтернативных направлениях – на Кипр, в Тунис и Марокко, в Прибалтику, в Индокитай. В итоге средний чек несколько вырастет, валюты из страны уйдет больше, а вот наш туристический бизнес сильно потеряет – связи в новых регионах значительно слабее и маржа ниже.
В сфере капитального строительства турецкие компании за 2014 год выполнили подрядов на $1,5 млрд (0,13% ВВП), а общий объем инвестиций турецких инвесторов в недвижимость в России составляет около $10 млрд. Вряд ли Россия решится на конфискацию их имущества, в крайнем случае речь пойдет о продаже по низкой цене (не удивлюсь, если покупателем выступят хорошо знакомые лица). Это принесет сомнительную прибыль (рынок недвижимости в России медленно коллапсирует, и то, что сегодня кажется низкой ценой, завтра будет высокой), но ничего не прибавит рынку и экономике. Наоборот, инвестиции сократятся еще больше, а Россия лишится немногих качественных подрядчиков. Но опять же в условиях жесткой конкуренции между строительными фирмами в России рынок сегодня может этого не заметить из-за падающих объемов строительства.
Многие отрасли пострадают не так чувствительно, но совокупный ущерб все равно может быть велик. Авиаперевозки усложнятся, поскольку можно ожидать постепенного взаимного закрытия неба. Российские компании потеряют часть рейсов. Кроме того, через небо Турции пролегают маршруты на юг – Кипр, Израиль, Египет, Африка. Можно облетать западнее (восточнее тоже опасно), но с учетом закрытого неба Украины это колоссальные затраты времени и горючего.
Можно также ожидать проблем в морских перевозках: официально Турция проливы не закроет (не может, пока нет военной опасности), но скорость их прохождения для российских судов может упасть, а случаи долгой и придирчивой проверки станут нормой.
Проблемы возможны и у российских металлургов. В ответ на санкции Турция может быстро закрыть для них свой рынок, а это $4 млрд российского экспорта в год.
В стратегическом плане Россия, видимо, потеряет турецкие контракты в атомной энергетике – на этом рынке конкуренция высока и турки найдут замену, хотя без задержки строительства и, возможно, удорожания дело не обойдется. Это серьезный удар по перспективному бизнесу «Росатома» – пожалуй, единственному высокотехнологичному бизнесу, который Россия еще не разучилась вести.
Дело тут не только в потере уже сделанных вложений (Россия финансировала подготовку к строительству АЭС в Аккую) и утрате перспективного бизнеса с объемом будущих инвестиций $22 млрд. После замораживания такого проекта вряд ли «Росатому» удастся выиграть хоть один значимый тендер – риск потери контрактора от того, что Россия поссорится со страной размещения АЭС (а Россия последнее время только и делает, что ссорится), неприемлем для заказчика.
Последний аспект – замораживание строительства газопровода через Турцию носит, наоборот, скорее характер констатации факта. Проект уже мертв – Россия и Турция не смогли договориться по принципиальным вопросам задолго до инцидента.
Проблемы Турции
Что же теряет Турция в результате конфликта с Москвой? Самая главная проблема Турции в этой ситуации – сохранение российских поставок газа. Сегодня около 60% потребности Турции в газе удовлетворяется за счет «Голубого потока» (газопровода, идущего по дну Черного моря) и трансбалканской поставки российского газа через Украину (примерно пополам). При этом запад Турции полностью зависит от российского газа: мощности по приему LNG совершенно недостаточны, хранилища не вмещают больше 5% годового потребления газа.
Установить эмбарго на поставки через Украину будет крайне сложно, транзитные государства, конечно, будут в этой ситуации помогать Турции, реэкспортируя газ, так что реальный дефицит вряд ли составит более 35–40%. Тем не менее Турция в течение долгого времени будет испытывать дефицит газа, что крайне негативно скажется на ее экономике в краткосрочной перспективе – потери могут составить 2–3% ВВП.
Но отключение Турции газа – обоюдоострое оружие, Россия немедленно потеряет 10% своего торгового баланса. Поэтому вряд ли даже от эмоционального Кремля стоит ожидать таких мер. А Турцию нынешняя конфронтация, безусловно, подвигнет на диверсификацию. Будут построены новые LNG-мощности, новые хранилища. Газопровод TANAP из Азербайджана, который уже в 2018 году должен поставить в Турцию газа больше, чем «Голубой поток», будет, скорее всего, еще расширен (проект его увеличения до 31 млрд куб. м – больше, чем совокупные поставки из России в Турцию, – уже разработан).
Угроза эмбарго подвигнет Турцию на еще более активное противодействие Асаду, поскольку более важной становится возможность проведения газопровода через Иорданию и Сирию. Турция станет сговорчивее в диалоге с Ираном, которому она до сих пор отказывала в транзите газа в Европу, требуя покупки на границе. Итогом станет то, чего Россия больше всего боялась: альтернативные поставщики придут на рынок Турции и получат доступ к продаже газа в Европу. Через несколько лет Газпром потеряет не только Турцию, но и Южную Европу в пользу Азербайджана и Ирана (а возможно, и Катара, если Россия не спасет Асада), инфраструктура «Голубого потока» станет бесполезной.
Второй турецкой проблемой будет потеря российских туристов. Тем не менее ее масштаб не надо преувеличивать. Россияне составляли в 2014 году чуть менее 10% туристов, посетивших Турцию. Уже в 2014 году турпоток из России упал на 13,5%, в 2015 году число россиян сократилось еще примерно на 24%. При почти неизменном общем числе туристов доля россиян сократилась до 7%.
Нет сомнений, что запрет на продажи туров сократит количество туристов, которых примут курорты Турции. Однако максимальное падение турпотока не превысит те самые 7% (не надо забывать, что именно на столько турпоток в Турцию вырос с 2012 года – easy come, easy go), и то если 1,5 млн туристов из Европы, посещавших Египет, не сменят направление на турецкое – тогда падения вообще почти не будет.
Кстати, в активизации привлечения европейских туристов большую роль сыграют и россияне – им принадлежит много отелей на побережье, их операторы эффективно работают в Европе. Целый ряд российских туроператоров, скорее всего, окончательно покинут Россию и будут работать в Европе.
Турецко-русский маневр
Европейский опыт продовольственных антисанкций показывает, что заблокированные поставщики достаточно легко находят рынки сбыта. Нет сомнений, что турки смогут реализовать свои продукты на других рынках и в той же России – контрабандой, через Азербайджан, Белоруссию и других друзей России. Заплатят за удорожание граждане России, как это случилось с европейской едой.
Потеря и так падающего российского рынка строительства поспособствует снижению цен на строительство в самой Турции, что может еще подстегнуть спрос, учитывая низкую обеспеченность жильем и инфраструктурой, и положительно скажется на развитии страны. Так что российская месть не выглядит для Турции более болезненной, чем для России.
Но самое главное в этом конфликте – это вопиющая нелогичность российских действий. Только год назад страны Запада обвинили Россию в поддержке террористов на востоке Украины и причастности к гибели малайзийского самолета. В результате США и Европа ввели санкции в отношении России, очень напоминающие наши санкции в отношении Турции – такие же экономические по сути, аккуратные, чтобы не слишком задеть собственные интересы, да и экономику России тоже, не затрагивающие ключевого сектора экономического взаимодействия – нефтегазовой торговли.
В результате рейтинг российского руководства, как и ненависть к Западу, в России сильно выросли, Кремль получил отличную возможность свалить экономические проблемы в стране на внешние факторы, а внешняя политика России стала еще более враждебной и воинственной. Спустя год политики в Европе в кулуарах говорят о том, что санкции, конечно, бесполезны, даже вредны, но они «обозначают принципиальную позицию», от которой европейцы не могут отступить.
Сегодня Россия не только оказалась в той же ситуации, что Запад год назад (симметрично обвиняет Турцию в пособничестве террористам у ее границ и в уничтожении самолета), но и действует на удивление теми же, западными методами – введением экономических санкций. Россия, прямо как в пословице про молодца против овец, долго издевалась над беспомощностью Запада, но, столкнувшись со страной, которая ведет себя «по-российски», не нашла более эффективных методов воздействия и тоже «обозначает позицию», зная, что она только поддержит режим Эрдогана (который, конечно, повторит «русский маневр» и спишет теперь внутренние проблемы на внешний фактор) и ухудшит наше положение в регионе и на международных рынках.
Андрей Мовчан
Специально для Московского Центра Карнеги
Об авторе:
Андрей Мовчан — директор программы «Экономическая политика» Московского Центра Карнеги. В сферу его исследовательских интересов входит ситуация в российской экономике, будущее Евразийского экономического союза и перспективы взаимоотношений России и Евросоюза.
С 1993 года А. Мовчан занимал топ-менеджерские должности в российских и международных финансовых институтах. С 1997 года он в течение шести лет был исполнительным директором компании «Тройка Диалог», в 2003-2009 гг. руководил основанной им группой «Ренессанс Управление инвестициями», в 2006-2008 гг. являлся главой банка «Ренессанс Кредит». В 2009 году он основал инвестиционную компанию «Третий Рим» и был управляющим партнером данной компании до конца 2013 года.
А. Мовчан — один из самых известных финансовых менеджеров России. Журнал Forbes в 2006 году назвал его «Самым успешным руководителем управляющей компании в России», а журнал «Финанс» в 2008 году — «Лучшим руководителем управляющей компании». А. Мовчан является лауреатом премии РБК «Персона года — 2006» и гран-при финансовой премии Chivas Top 18 Financials 2007.
В 2009 году он стал победителем SPEAR’s Russia Wealth Management Awards в номинации «Легенда индустрии».
